Веселая вдовушка

— Только без глупостей! — одёрнула его Элизабет и, легонько оттолкнув, снова уложила на подушки. Торопливо расстегнув и расшнуровав панталоны, она испугалась ещё сильнее: на животе и бёдрах была всё та же зловещая сыпь.

Состояние Гэррэта ухудшалось на глазах, и он больше не пытался приставать к Элизабет с «глупостями». Натянув на себя одеяло вместе с покрывалом, он пробормотал:

— Что-то здесь зябко…

— Тебя сейчас бьёт озноб, — сказала Элизабет, — но не стоит укрываться слишком тепло. От этого лихорадка у тебя только усилится. — И с этими словами стянула с него одеяло.

Ей уже приходилось видеть подобные симптомы — в лагере Габбинсов. Это совпадение, твердила себе Элизабет, стараясь унять страх. Есть же на свете другие, не такие опасные болезни с похожими признаками… По крайней мере, она на это надеялась.

Гэррэт между тем застучал зубами.

— Дай же мне одеяло, женщина! Не видишь разве, что я замерзаю?

— Я же сказала, Гэррэт, — Элизабет коснулась ладонью лба мужа, — нельзя тебе укрываться. По крайней мере, пока не спадёт жар. — Молодая женщина молила бога, чтобы у леди Кэтрин в доме оказались нужные снадобья. Все свои лекарства она истратила на больных детей в лагере Габбинсов.

— Проклятая простуда! — ворчал Гэррэт. — Хуже нет, чем захворать летом.

Если бы только это была простуда, подумала Элизабет, а вслух сказала:

— Постарайся уснуть. Я скажу, чтобы тебе принесли лекарство.

Она встретила служанку на лестнице для прислуги.

— У милорда жар. Спроси леди Кэтрин, есть ли у неё кора осины или ивы. Если есть, принеси мне то и другое. — Заодно Элизабет попросила, чтобы служанка прихватила кое-что из кухни.

Всегда жизнерадостное лицо служанки помрачнело.

— Сию минуту, миледи.

— Кстати — на всякий случай, — лучше пусть никто сюда не заходит, — сказала Элизабет, — по крайней мере, пока не выяснится, что случилось с милордом. Я буду ухаживать за ним сама.

Луэлла побледнела от страха.

— Вы же не думаете, что…

— Ничего такого я не думаю, — оборвала её Элизабет, решив не рассказывать о своих подозрениях. — Милорд считает, что у него простуда — но кто знает? Иные хвори передаются так быстро, что и глазом не моргнёшь, как заразится семья. Больных нужно отделять от здоровых… Ну же, ступай. И не забудь принести кору осины!

Луэлла с озабоченным видом ушла. Элизабет уселась в кресло у камина и погрузилась в свои мысли.

Цыганская лихорадка — иначе её называют «болотной» или «гнилой». Если Гэррэт подцепил именно эту болезнь, он может умереть. Как, между прочим, и все в доме. Эта хворь распространяется словно лесной пожар в сухое лето.

Но ведь Гэррэта не было в лагере разбойников! Там побывала одна Элизабет. Неужели это она невольно стала переносчиком болезни?

Иного объяснения, похоже, нет. Господь всемогущий! Неужели она принесла заразу в дом Гэррэта?

А близняшки? Они ведь тоже нынче на себя не похожи! Господь и святые угодники, не допустите, чтобы девочки тоже заболели!…

Гэррэт, по крайней мере, сильный взрослый мужчина. Цыганскую лихорадку хуже всего переносят дети и физически слабые люди. Болезнь убивает быстро, в считанные дни, а то и часы. Если Гэррэт выдержит сильный жар, он наверняка поправится.

В дверь постучали. Луэлла принесла лекарства и котелок с кипятком. Борясь со страхом, Элизабет принялась готовить настой из осиновой коры. Потом она обтёрла Гэррэта смоченной в холодной воде тряпкой, хотя муж при этом весь дрожал и отчаянно ругался. Элизабет напоила его отваром из сонных трав, и Гэррэт скоро заснул.

Ночью в дверь снова постучали. Отворив, Элизабет увидела леди Кэтрин, которая так и не успела переодеться после ужина.

— Элизабет, — дрожащим голосом произнесла она, — близняшки тоже заболели. У них те же симптомы, что и у Гэррэта.

Элизабет в отчаянии прислонилась к косяку.

— Господи, только не это!…

— Я бы хотела, — продолжала леди Кэтрин, — перенести их сюда. Если ты, конечно, не возражаешь. Здесь мы сможем ухаживать за всеми тремя, подменяя друг друга.

— Разумеется! — Элизабет снова выпрямилась. — Но я могу ухаживать за больными и одна. Мне бы не хотелось, чтобы вы подхватили эту…

Леди Кэтрин покачала головой:

— Это мои дети, Элизабет. Спасибо за предложение, но я должна оставаться с ними.

— Вы болели цыганской лихорадкой? — напрямую спросила Элизабет.

— Нет, — последовал спокойный ответ, — и знаю, какая опасность мне угрожает. — Потом она — как всегда, очень доброжелательно — посмотрела на Элизабет.

— Тут дело вовсе не в том, что я тебе не доверяю. Я их мать. Даже взрослый человек, захворав, всегда желает видеть рядом свою мать. Надеюсь, ты меня понимаешь?

Элизабет кивнула, не в силах вымолвить ни слова.