Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории. От «пьяного бюджета» до «сухого закона»

Противоположность Столыпину при царском дворе представлял Григорий Распутин. Попойки последнего приобрели легендарный характер. Вообще пьянство, как и половые бесчинства, определяли стереотип его поведения. Еще в отрочестве он пристрастился к спиртному. «Пьянство, – писал один из исследователей феномена «распутинщины» Н.Н. Евреинов, – как известно, до добра не доводит, и из благочестивого отрока вышел в конце концов не верный помощник своему отцу в хозяйстве, а блудодей, табокур, вор и хулиган, которого нередко колотили почтенные отцы семейств и даже неоднократно, по приказанию исправника, наказывали розгами. Бывало, едет он за хлебом или за сеном в Тюмень (что в 80-ти верстах от села Покровского), а возвращается домой ни с чем, без денег, пьяный, избитый, а часто даже без лошадей» [158]. По-видимому, распутинские запои мотивировались не только разнузданностью характера, но и хлыстовскими воззрениями. О хлыстовстве Распутина царю неоднократно докладывали руководители департамента полиции. Хлыстовские радения, как известно, предполагали активное винопитие. Путь «святотатственной святости», борьбы с грехом посредством греха, приводил даже к сакрализации пьянства. В память о разгульном образе жизни старца существует популярная ныне немецкая водка «Распутин».

Алкоголь в культуре Серебряного века

Алкоголю отводилось видное место в семиосфере культуры Серебряного века. Отношение к вину символистов было предопределено позицией В.С. Соловьева: «Вино – прекрасный реактив: в нем обнаруживается весь человек: кто скот, тот в вине станет совершенной скотиной, а кто человек – тот в вине станет ангелом» [159].

Для символизма вино – это многофункциональный знак. С одной стороны, оно символизирует познание. В нем есть имманентная глубина, отсутствующая в воде. Особых знаний требует изготовление качественного вина. Чтобы оценить его, необходим эстетический вкус. В алхимии вино – катализатор творчества. С другой стороны, вино – источник дионисийской энергетики и опьянения. Винопитие непременно сопровождает вакханалии. Считается, что винопитие составляло один из аспектов солнечных мистерий (при лунных ритуалах практиковалось курение трав). Вместе с тем, вино символизирует мужественность. Оно превращает трусливого в храброго, молчаливому развязывает язык, бездарного делает поэтом. В эзотерике путь вина символизирует радикальность и решительность (в отличие от пути молока). В христианской культуре оно символизирует кровь Христову и используется при причастии. У католиков вином причащаются только лица духовного сана. Смешанное с водой вино образует жидкость, символизирующую две природы в Христе – божественную и человеческую. Причем божественную символизирует именно вино.

Греческий бог виноделия Дионис становится одной из главных фигур в символике Серебряного века. Философы рассуждали о соотношении аполлонического и дионисийского начал в русском народе. Даже в Христе Вячеслав Иванов усмотрел черты Диониса. Именно в дионисизме он увидел разгадку русского народа. Пьянство же, в свою очередь, служило индикатором дионисизма[160].

Большое внимание уделял эзотерике винопития В.В. Розанов. Философ полагал, что через вино раскрывается языческое мироощущение. Язычество же, в отличие от христианства, выражает плоть, молодость, телесное буйство. Зачастую на различных эзотерических собраниях представители богемы имитировали вакханалии. В конце концов Розанов опомнился, заявив: «Проклятый алкоголь есть европейская форма опия… Но качества и следствия его – точь-в-точь как опия и гашиша: одурение, расшатанность воли и характера, нищенство, преступление, вырождение, смерть» [161].

«Вещный мир» акмеистов предстал у Владимира Нарбута через поэтизацию фольклорной и «бурсацкой» жизни, важной составляющей которых являлось винопитие. Поэт даже написал стихотворение «Пьяницы». Эпиграфом к нему он взял строчки Е.В. Гребенки: «И чарка каторжно гуляет по столу». Особенно колоритным фрагментом стихотворения было изображение пьяных дьячка и попадьи.

Настоящую апологию элитного пьянства создал Игорь Северянин. Особенно эпатировало публику стихотворение «Хабанера II»:

Вонзите штопор в упругость пробки, —
И взоры женщин не будут робки!..
Да, взоры женщин не будут робки,
И к знойной страсти завьются тропки.
Плесните в чаши янтарь муската
И созерцайте цвета заката…
Раскрасьте мысли в цвета заката
И ждите, ждите любви раската!..
Ловите женщин, теряйте мысли…
Счет поцелуям – пойди, исчисли!..
А к поцелуям финал причисли, —
И будет счастье в удобном смысле!