Веселые истории про Антона Ильича

Для Антона Ильича все началось вечером в пятницу тринадцатого, в кабинете Геннадия Петровича, его старинного друга. Дверь открылась, и на пороге появилась женская фигура. Не дожидаясь приглашения, она устремилась к изумленному Антону Ильичу и взволнованно заговорила:

– Слава богу вы еще не ушли. Я к вам. Вы мне нужны прямо сейчас. Это очень срочно.

– Позвольте…

– Да-да, я все понимаю, уже поздно, пятница, вечер. Но вы могли бы уделить мне хоть немного времени? Пожалуйста! Мне очень нужно.

– Послушайте, вероятно…

– Простите, что я врываюсь вот так. Я знаю, к вам запись на неделю вперед. Мне говорили.

– Дело не в этом…

– Понимаете, я не могу ждать! Мне сейчас просто необходимо знать, что кто-то мне сможет помочь. Вы поможете мне?

– Дело в том, что…

– Вы ведь не откажетесь? Не откажетесь выслушать меня?

– Вы, вероятно, к Геннадию Петровичу, он вышел, скоро вернется. Вы присаживайтесь пока…

– Нет-нет! Я к вам.

– Но позвольте, я не Геннадий Петрович.

– А кто?

– Антон Ильич. Я здесь… просто жду его, понимаете?

– Антон Ильич! Я к вам.

– Ну что вы…

– Да-да, я как раз к вам. Прошу вас. Я вас очень прошу!

– Но это невозможно…

– А завтра возможно?

– Завтра?

– Давайте завтра! Антон Ильич, прошу вас, скажите, во сколько мне подъехать?

– Ну я даже не знаю…

– В девять. Договорились?

– Нет, постойте, завтра все-таки суббота…

– Ах да. Тогда в десять?

– Да нет, пожалуй…

– В одиннадцать? В двенадцать? Во сколько?

– В двенадцать.

– Хорошо. Завтра в двенадцать я буду здесь.

Геннадий Петрович однако стараний друга не оценил.

– Тоша, ну ей-богу, ты же знаешь, я в выходные не работаю.

– Ген, у нее что-то очень срочное, иначе бы я не стал, конечно…

– Я тебя умоляю! У них у всех срочное, иначе они и не приходят ко мне. Ты хоть телефон ее записал?

– Нет.

– Тоша!

– Я просто не успел.

– А зовут ее как?

– Я не знаю.

– Ну ты даешь! Кому же теперь звонить? Как отменять встречу?

– Ген, ну я как-то не подумал. Может, ты завтра все-таки придешь, раз уж отменить никак нельзя?

– Ни за что. Сам кашу заварил, сам теперь и выкручивайся. У меня на завтра другие планы.

– Но как?

– Как хочешь.

– Ей же ты нужен.

– Судя по твоему рассказу ей и ты сгодишься.

– Брось шутить, Гена, это совсем не смешно. Человек попал в беду.

– Поверь мне, два дня тут ничего не решают.

– Если бы ты ее видел, она сама не своя, сразу видно, у человека что-то случилось. Может, все-таки..?

– В одиннадцать я должен быть на тренировке.

– Ну а если как-нибудь…

– И отменять ничего не собираюсь.

– Неудобно все-таки получается.

– Ладно тебе, не переживай. Придет в понедельник, я ей все объясню, извинюсь от твоего имени.

– Она же понадеялась на меня… Придет завтра, будет ждать здесь бог знает сколько…

– Тут уж ничего не попишешь.

Вечер так и не задался. Как ни старался Антон Ильич смеяться шуткам Геннадия Петровича, сколько бы пива себе ни заказывал, веселье не шло. В сердце острой занозой сидела мысль о несчастной незнакомке, которая завтра, несомненно, почувствует себя еще более несчастной. И все из-за него. Перед тем как прощаться, Антон Ильич решительно сказал:

– Завтра сам поеду в твой офис к двенадцати.

Геннадий Петрович вздохнул, но посмотрел на друга безо всякого недовольства, будто эти слова отнюдь его не удивили.

– Объясню все, извинюсь. По крайней мере, человек не будет ждать понапрасну, – продолжал Антон Ильич.

– Ладно, езжай. – Геннадий Петрович достал из кармана связку ключей.

– А ей что сказать?

– На счет чего?

– На счет встречи с тобой.

– Скажи, пусть в понедельник позвонит и запишется, как все нормальные люди.

– Ты сможешь принять ее в понедельник?

– Пусть позвонит сначала. И, Тоша, перестань записывать ко мне непонятно кого. Я, между прочим, своему секретарю за это деньги плачу.

В субботу около полудня Антон Ильич сидел в кресле своего друга.

Под окном золотились макушки деревьев. Заканчивался октябрь. Осень в этом году подступала мягко. Еще не было и намека на первый снег. Воздух оставался прогретым, дожди шли коротко, и дороги быстро высыхали под лучами теплого еще солнца. Деревья пожелтели, но держали на себе листву и не торопились осыпаться. Стояла теплая, сухая золотая осень.

Несмотря на беспокойную ночь, Антон Ильич был, как всегда, гладко выбрит, аккуратно причесан и одет по-выходному элегантно, в вельветовые брюки и мягкий кашемировый свитер. Он приготовился к объяснениям и держал в голове пару фраз, придуманных им накануне для того, чтобы как-то утешить вчерашнюю незнакомку. Он чувствовал себя очень неловко оттого, что не оправдал ее надежд и не смог помочь в трудную минуту. Вместо того чтобы протянуть руку помощи, он будет вынужден отправить ее домой не солоно хлебавши. Чтобы хоть как-то загладить свою вину, он собирался подбодрить ее возможностью встречи с Геннадием Петровичем в самое ближайшее время.