Веселые поминки

Поэтому мне необходимо было изменить свою внешность до неузнаваемости без всякой пластической операции. Для этого мне нужно было оказаться дома.

В результате моих манипуляций с собственной внешностью меня не узнали даже соседи. Увидев меня выходящей из квартиры, они таким подозрительным взглядом окинули меня с ног до головы, что оставалось только удивляться, почему они не попробовали задержать меня на месте самостоятельно или, во всяком случае, не вызвали тут же милицию.

В последнем я начала сомневаться, когда заметила, что они наблюдают за мной из окна своей квартиры, и на всякий случай прибавила шагу. Береженого, как говорится, бог бережет. А соседи из самых лучших побуждений могли отправить меня прямой дорогой в ад. Все-таки хорошие у меня соседи, бдительные. И чем дальше я от них уходила, тем безопаснее себя чувствовала.

Собственно, ничего особенного я со своей внешностью не сотворила. Каждая вторая девушка в Тарасове проделывает такое с собой чуть ли не ежедневно. Парик из натуральных белых волос ниже плеч, макияж и темные очки были основными средствами моего перевоплощения.

Ну и, конечно, костюмчик этим атрибутам под стать, который я без крайней нужды «ни в жисть» бы не надела. Мне даже не хочется его описывать, настолько он не соответствовал моим представлениям о прекрасном.

На кладбище я оказалась незадолго до начала похоронной церемонии. Кладбище – одно из самых удобных для наблюдения мест. Стоя у первой попавшейся могилы с букетиком цветов, ты ни у кого не вызовешь подозрений. Кроме того, сама церемония собирает столько неизвестных друг другу людей, что обратить на себя внимание почти невозможно.

Сегодняшние похороны практически не отличались от тех, на которых мне пришлось присутствовать несколько дней назад. На них были те же самые люди, в тех же самых костюмах, и приехали они на тех же машинах, что и в прошлый раз.

Но если тогда я равнодушно наблюдала происходящее, насколько это возможно на похоронах вообще, даже если хоронишь совершенно постороннего тебе человека, то на этот раз я, пожалуй, была единственной на всем кладбище, кто хоть немного знал покойного при жизни. И судьба распорядилась таким образом, что я оказалась его последним собеседником на этом свете, не считая убийц.

И поэтому, когда гроб с телом покойного поставили на два белых табурета и распорядитель церемонии предложил всем желающим подойти к нему для последнего прощания, я сделала это одной из первых и положила свой букет к его ногам.

Церемония заняла довольно много времени в связи с тем, что многие пожелали еще и произнести несколько слов, напутствуя покойного в мир иной. Погребальные речи, как всегда, не отличались разнообразием, хотя некоторые из них неприятно поразили меня своим неуместным пафосом.

Мне почему-то казалось, что Емеля должен обязательно появиться сегодня на кладбище. Я понимала, что прошло слишком мало времени и даже если операция прошла несколько дней назад, то следы от нее еще не исчезли с его лица, и Харчеев вряд ли решится на такой безрассудный поступок.

Но вопреки логике внимательно вглядывалась в лица присутствующих, отыскивая и не находя в них знакомые черты. Видимо, потому, что на его месте не удержалась бы от уникальной возможности присутствовать на собственных похоронах.

За время церемонии я успела сделать несколько фотографий с помощью того же замаскированного под зажигалку фотоаппарата. В основном я снимала тех, кого хорошо знала по своему архиву и могла подозревать в той или иной степени участия в этой мистификации.

Таким образом, на моей микропленке были запечатлены некоторые полукриминальные предприниматели, представители администрации города, все харчеевское семейство и доктор Смысловский, одним из последних появившийся на кладбище. Он был чем-то обеспокоен и тревожно озирался по сторонам. Именно в этот момент я увековечила его для истории.

Жена и мать Харчеева с каменными лицами стояли у гроба мужа и сына. И я искренне им сочувствовала, так как понимала, насколько страшным им должно представляться участие в этой чудовищной для нормального человека комедии.

Дочь Харчеева, симпатичная высокая девушка, стояла немного в стороне от матери и бабушки, с опущенными глазами. И только изредка поднимала их, вглядываясь в лица присутствующих на похоронах знакомых и незнакомых ей мужчин и женщин.

Наверняка она тоже была посвящена в тайну представления, и, судя по всему, эта роль давалась ей не без труда. Казалось, что она боялась, что обман ее семьи вот-вот раскроется, и на нее жалко было смотреть.

На этот раз я решила покинуть кладбище последней, может быть, для того, чтобы постоять на могиле Михаила без свидетелей, уже не в роли участника клоунады и даже не как секретный агент.

Чтобы этим не обратить на себя ненужного внимания, я зашла в красивую часовенку, недавно выстроенную на кладбище. Оставаясь незамеченной, я могла наблюдать оттуда все происходящее.