ВЕСЕЛЫЕ СУМАСШЕДШИЕ, или ЗАРАСАЙСКИЕ БЕСЕДЫ

Я хочу, чтобы всем здесь было очень хорошо. Для этого я повесил на небе солнце, посадил вокруг деревья, ягодки, цветочки, напустил воды в это озеро и собрал здесь удивительно красивых, тонких, интеллигентных людей. Я даже хозяев мотеля создал именно такими совестливыми и прелестными. Так говорит Господь Бог, а не я, Аркадий. Господь также устроил, что Игорь договорился с хозяином на два летних месяца в следующем году. В следующее лето мы будем работать здесь в июле и августе. Вы сможете приезжать и уезжать в удобное для вас время. Здесь буду не только один я, но и еще два-три ведущих, в том числе Игорь. Мы будем пересекаться друг с другом, и будут свободные, пустые дни, когда никто не будет вам зубы заговаривать. Так что готовьтесь к следующему лету и привозите сюда настоящую Землю, чистую Воду, хороший Огонь и легкий Воздух…

Я смотрю очень оптимистично на зарасайские дела и зарасайское будущее. Мне здесь очень нравится. Для вас это обычно, вы привыкли к этой роскоши трав, деревьев, озер, какого-то невероятного воздуха и свободы. Я же городской червь: пятнадцать лет в Тбилиси, столько же – в Москве и еще больше в Нью-Йорке, а родился я, вообще, в Одессе, хотя, можно сказать, там не жил. Для меня здесь райское место.

Тринадцатая беседа вечер 22 июля о внутренней трансмутации

Росита: Сейчас есть тенденция сводить все к сексу к физиологии. По-моему, это обеднение жизни.

Аркадий: Секс – это не физиология, это метафизика. И пол, и циклы, и ритмы того, что накатывает на мужчину и женщину, – это космические явления, и весь фокус в том, чтобы глубоко преобразовать это в мужчине и в женщине. Секс – это спускной механизм, который может быть запущен с целью самоутверждения или освобождения – освобождения динамической энергии, которую можно превратить в духовную энергию. И здесь мы тоже соприкасаемся с иным измерением, с перспективой внутренней трансмутации – и древние традиции всем этим владели. Мы рядом с ними – дикари, и нам нужно все заново открывать: и идею андрогина, и идею воздержания, и смысл стыда. Вообще, это тема очень большая, и мы едва ли сможем ее коснуться сейчас. Я, во всяком случае, сознательно ее обхожу, чтобы не утонуть в ней.

Сергей: Получается, что "я хочу" должно одновременно каким-то образом включать в себя потребность в познании себя как мужчины и женщины.

Аркадий: Да, мы находимся в точке, где мы познаем себя как частичного мужчину или частичную женщину. И, поскольку мы не можем восполнить себя, мы ищем половину противоположного пола и пробуем создать ситуацию полноты через другого. Однако вопрос состоит в том, на каком уровне это происходит. На уровне сущности, на уровне психологии или на уровне слепого влечения. Когда преобладает психологический подход, то чаще всего человек делает не то, что он хочет, не то, что нужно, а то, что социально запрограммировано. Отсюда несчастные браки, которые разлетаются вдребезги при первом же толчке. Когда мужчина выбирает женщину или женщина выбирает мужчину, тут работает не логика, а иные механизмы. Тут происходит поиск сущностного единства, целостности. Мы живем в обществе по социальным законам, а пол действует по иным законам, нам неизвестным. Мы говорим: "Мне нравится, меня влечет…" Что к чему влечет? И что значит – влечет? Это влечение по ту сторону слов, оно – "за умом", потому мы о нем и не можем ничего сказать словами. Ум наш не справляется с этим материалом. Область влечений всегда нам преподносит сюрпризы. Мы все время удивляемся тому, как же это получилось и почему это случилось? А почему в некоторых случаях ничего не клеится? Или, наоборот, казалось бы, полное несогласие, непонимание друг друга при мощном взаимном влечении. Каждый раз надо где-то в стороне оставлять свой оперативный ум и обращаться к сфере, о которой говорить очень трудно, которую надо услышать изнутри. Эти вещи ускользают. Вот, мы хотим опять все организовать в своей жизни, что-то строить, и мы обращаемся с сущностью так же, как мы привыкли обращаться с личностью. Как ее понять, определить, обозначить? А там другой субстрат, другие механизмы. И они регулируются лучше, чем если бы мы пробовали их регулировать.