ВЕСЕЛЫЕ СУМАСШЕДШИЕ, или ЗАРАСАЙСКИЕ БЕСЕДЫ

Аркадий: Веры в этом меньше всего, а есть опытное знание одного шага. Этот шаг я называю миллиметром. Я не говорю о километрах, а утверждаю, что могу подняться на один миллиметр. Попробуйте и вы. Я не учу, я пробую заражать, стимулировать, дразнить, приводить в отчаяние. Это получается в одном из тысячи случаев, и это прекрасно. Валентас убедительно показал нам, что сегодняшняя наука ничего настоящего не знает, что нужны кардинально новые подходы. Он оказался провокатором, способным создать напряжение в области знания, напряжение между тем, что известно, и тем, что неизвестно. К сожалению, эти мысли, знания имеют для меня меньшую ценность. Меня мало интересует математика или философия, субъект-объектные отношения, пространство-время и шахматные доски на локаторе, и здесь водораздел между мной и Валентасом. Меня интересует конкретная миллиметровая дистанция, которую я называю горой Аналог. Я занимаюсь практическим альпинизмом. Валентас занимается высокой наукой. Мой ракурс совпадает с Валентасом в том, что моделируемое наукой многомерное познание вписывается в объем понятия "состояние", как и в объем гурджиевского понятия "бытия". По-Валентасу, как и по-Гурджиеву, люди, выстроенные на определенном уровне бытия, выстраивают знание на том же самом уровне. И сколько бы они ни работали в области трехмерности, это безнадежно и ни к чему не приведет. Любое новое знание тут же ляжет в рамки бытийного восприятия. И единственное, что может помочь, это выход на другой бытийный уровень, подъем на один миллиметр в другое бытийное, а не просто информационное измерение. Тогда весь объем знаний, накопленных на предыдущем уровне бытия, быстро оказывается обесцененным, огромное количество проблем, в том числе интеллектуальных, психологических, финансовых и любовных, оказывается снятым, и в общем-то не проблемами. Появляются новые проблемы иного порядка, на порядок более взрослые, и опять начинается раскладывание всего добытого опыта на этом, втором уровне. Я не говорю о третьем, четвертом и прочих уровнях, подобно Валентасу, я не экстраполирую всю эту ситуацию абстрактно-теоретически на некую "многомерность" – я говорю только о втором, следующем уровне. И в то время как Валентас постоянно возвращается к вопросу о том, что мы чего-то не знаем, то я постоянно возвращаюсь к утверждению, что мы куда-то не поднялись. Знание для меня – это функция состояния, а не наоборот. Здесь тонкое, но важное различие подходов – моего и Валентаса.

Люда: Я хочу сказать, что когда несколько лет назад мы с Валентасом тесно общались, то речь, слава Богу, шла не только об информации, знании. Он дал мне возможность подняться, не употребляя слов. И в этом смысле я хочу назвать его свои учителем.

Аркадий: Вот это и есть позитивная провокация – движение, противоположное деструкции. Деструкция архаичных систем и принципов приводит к однобокости и инерции. Принятие их при ясном понимании их функции и места и есть важный аспект позитивной провокации. Валентас увидел ограниченную задачу трехмерности, но не захотел принять ограниченную, однако высокую роль архаичных религий и культур и тем самым выступил адвокатом некой инерции, хотя он очень интересный и необычный человек. Я хочу добавить, что с Мирзабаем, которого упоминает Игорь, Игоря познакомил Валентас. Это один из эпизодов, о котором я позволю себе здесь упомянуть.

Мы говорили о двух разных стилях духовной работы. Первая позиция: вставай тогда-то, молись, постись, следуй за учителем. Мы бы хотели это делать, но у нас нет времени, нет условий и нет способностей. Вторая позиция это – "полюби просветление и делай, что хочешь". Есть и третья позиция – "делай, что хочешь". Но, как говорил апостол Павел: "Все возможно, но не все полезно". Подумайте об этом.

Девятнадцатая беседа 25 июля об изначальном состоянии