Веселый мудрец. Юмористические повести

Сердце Печенки ёкнуло в предчувствии сладостного 'известия. Но хотя новость и оказалась приятной, однако разочаровала пана: на дядюшку, когда он возвращался | из Дикулич к себе в имение, напал разбойник Римша. Римша выпорол лозой ясновельможного пана так, что лежать пану можно было только на брюхе, а сидеть пан вообще не мог.

— Едем к тамошним гайдукам в помощь, — сказал стражник. — Будем лиходея ловить. Переночуем у вас и на рассвете дальше поедем.

— Яким, распорядись, чтобы людей накормили, лошадям овса дали! Ах, какое горе! — стараясь казаться печальным, воскликнул Печенка. — Значит, ни сесть, ни лечь? Хорошо еще, что Римше помешали…

— А то бы засек пана до смерти! — мечтательно вздохнул Яким и повел стражника в кухню.

Печенка опустился в кресло, грустно взглянул в окно.

«Хоть бы этого Римшу ловили подольше! — . подумал пан. — Да и где же его поймать в лесу!.. Нет, он дядю еще высечет, как обещал! Господи, не допусти, чтоб я долго жил в бедности! Пусть разбойнику Римше будет в делах его удача!».

ГЛАВА ШЕСТАЯ БЫЛ ПАН ДА ПРОПАЛ

Паны и черти — «одной шерсти.

Белорусской пословица

Обоз пани Дубовской, на котором ехал Нестерко, спешил, чтобы успеть к началу ярмарки. Ехали как могли. Обогнали несколько небольших овечьих гуртов, десяток возов, запряженных волами, две колымаги с гусями, утками, курами.

Солнце стояло невысоко, когда приказчик решил заночевать возле маленькой речки, где уже расположилось несколько распряженных возов.

— Заворачивай! — распорядился приказчик. — Все равно впереди ни одного места хорошего для ночлега больше не будет!

Похрустывал, пожирая сушняк, невидимый при солнечном свете костер — казалось, будто сучья коробятся и чернеют сами по себе.

Мужики, лежавшие в тени телег, прервали разговор и с любопытством оглядывали прибывших.

Нестерко помог возчикам распрячь и стреножить лошадей. За излучиной реки начинались владения пана Кишковского, и большая беда ждала мужика, если бы его коняга сжевала хоть травиночку с панских угодий. Поэтому Нестерко сам проверил путы на ногах лошадей и только тогда уже подошел к костру.

— Доброго добра! — сказал он, опускаясь под телегу, в тень.

— Он из Дикулич, — кивнул головой приказчик пани Дубовской. — Сказочник.

— Из Дикулич? — Мужики переглянулись. Один из них, обросший сизой, как иглы ежа, бородкой, спросил:

— Значит, это от вашего Печенки пан Кишковский ехал, когда его лозой драли?

Тут-то и узнал Нестерко, что вчера Римша в лесу подстерег и высек Кишковского.

Рассказывали так: уже проезжая своими собственными угодьями, повстречал помещик богатого купца, который хотел купить лес. Кишковский смекнул, что на этой купле-продаже можно неплохо нажиться, и, слово за слово; слез с брички, сам повел покупателя по лесу. Кишковский лес хвалит, а купец пана все отводит да отводит в самую глухомань. Зашли в конце концов в такую чащу, где и днем вечер. Купец деревья в обхват меряет — то одно обнимет, то другое. Пан тоже не отстает: обхватил сосну. Тут вдруг купец снимает свой ремень, которым подпоясан был, и пану руки связывает. Так Кишковский и оказался пристегнутым к сосне. В рот пану купец панскую же шапку сунул — потому на дороге возле брички гайдуки стояли, барина поджидали.

— Это, пан, береза или лоза? — спросил купец и прут показал. — Я же продал тебе вола, а не козла!

Понял Кишковский, кто перед ним, да поздно. Бил будто бы Римша пана до тех пор, пока голоса гайдуков, которые барина искать пошли, не заслышал.

— Языком, что решетом — так и сеет, — сказал лежавший рядом с Нестерком приказчик пани Дубовской и перевернулся на другой бок. — Откуда ты, босяк, такого наслушался? Или сам в том лесу был с Римшей этим?

Мужик с ежовой бородкой спрятал под себя босые ноги и испуганно поглядел на товарищей. Все молчали, глядя на костер.

— Мельница мелет, мука будет, — многозначительно продолжал приказчик, — язык мелет, беда будет. Быдло он, Римша ваш, разбойник, богоотступник.

— Вы, пан приказчик, дюже храбрый! — восхищенно произнес Нестерко. — А может, Римша-то здесь, где-нибудь под бережком, сидит, наш разговор слушает, на ус мотает. Память у него хорошая: пана Кишковского обещал не забывать, вот и вспоминает.

Приказчик сел, круглыми от испуга глазами посмотрел на Нестерка. Видимо, ему и в голову не приходило, что он сам может оказаться в положении Кишковского.

— Про случай с одним паном приказчиком, — подмигнул Нестерко мужикам, — не слышали? Вроде как с Римшей дело было. Сколько грехов у того приказчика имелось — не ведаю. Но, видно, в достатке, раз мужики на крайность пошли. До поры ведь жбан воду носит. Так и случилось. Под вечер как-то останавливают в лесу трое молодцов приказчика. А тот смелый был, ничего не боялся. Кричит:

«Кто такие? Что нужно?»

Молодцы отвечают:

«Зовут нас Отойди, Убирайся, Пошел вон. А нужен нам ты, зверь».

Схватили его, высекли, а потом привязали к дереву и ушли до хаты. Ночь стоял приказчик, день. К вечеру идет лесник. Увидел, спрашивает:

«Кто это тебя привязал?»

Приказчик отвечает: