Веселый Роджер

На самом деле, я никогда не связываюсь с женщинами, которых фотографирую. На мой взгляд, это нечестно. Об этом знают многие. И кажется, со временем появилось что-то вроде соревнований: кто сможет соблазнить «Пирата Вика» после фотосессии.

Никогда не пойму, что они во мне находят. Личность, скажу прямо, не таясь, престранная и не перспективная. Жилистый, не слишком высокий мужик, покрытый с головы до ног жуткими татуировками, по карманам которого распиханы кучи комплексов и проблем. А также пилочка для ногтей. Я еще не представился?

Виктор Белов – размалеванный хренов аккуратист с идеальным маникюром. Очень приятно.

– Буду ждать фотографий, – говорит Мила вслед.

Может, к черту сон? Что я, не спал никогда, что ли?

Любопытство разбирает по пути к ресторану «Русалка и дельфин», в котором назначено празднование. В одной руке сжимаю все ту же пилку, на светофорах продолжая совершенствовать края ногтей. Вы когда-нибудь видели, как в салоне красоты куча женщин делают маникюр, и среди них затесался один подозрительный тип? Так вот, этот тип нередко я. Впрочем, мы уже успели познакомиться.

Впереди сложный регулируемый перекресток. Светофор уверенно горит зеленым, снижать скорость необходимости нет: успеваю проскочить. Сотовый трезвонит – должно быть, Тёма хочет узнать, почему опаздываю. Педантичная скотина, ни разу в жизни не опоздал и бесится, если другие пытаются жить иначе. Умом-то понимает, что родственничка, то есть меня, не изменить, но каждый раз звонит и злится. Ничего, подождешь. Тем более что опаздываю я всего минут на двадцать.

Жму на газ, но вдруг замираю. Мать вашу! Нога резко переключается на соседнюю педаль, руки крепче сжимают руль. Женщина вылетела на середину дороги и замерла, таращится на летящий автомобиль. Оцепенела. Справа никого – руль резко в эту сторону. Шины с визгом тормозят по асфальту, судя по звуку, оставляя часть себя черным следом. Людей и машин справа действительно нет, зато есть фонарный столб, который мужественно принимает удар на себя. Ремни безопасности врезаются в кожу, мягкая подушка неслабо бьет по лицу, затылок ударяется о подголовник. Резкая головная боль пронзает, головокружение подключается как по команде. Тошнит. Кое-как нащупав нужную кнопку и убрав ремень, я не без труда открываю дверь и вываливаюсь на улицу. Ноги предательски подкашиваются, падаю на колени. Резкое падение только усиливает весь спектр пойманных ощущений.

– Твою мать, – вырывается стон. Вытираю тыльной стороной ладони кровь с губы. Откуда она взялась? Язык онемел и не шевелится. Я что, откусил кусочек? От этого понимания тошнит, и завтрак мгновенно оказывается за пределами желудка.

– Вам плохо? – взволнованный женский голос рядом и сверху.

Чувствую, как меня начинают оттаскивать в сторону. Хочется крикнуть, чтобы не трогали. Нужно дождаться скорой. Вдруг сломаны ребра? После аварии двигаться нельзя. Тем более в открытой машине осталась сумка с кредитками и документами. Но язык по-прежнему не слушается, а темнота не позволяет вырваться. Она сгущается перед глазами, откуда-то появляются яркие вспышки. Рядом словно врубили двигатели самолета. Как же громко. Кто-нибудь, уведите меня со взлетной полосы! Хорошо, что я не пошел в летчики. Хотя мысли были. Да что там мысли, вступительные даже сдавал.

Глава 2 Вера

«Русалка и дельфин» находится в неудачном месте. Вера долго смотрит в одну точку, молча слушая проклятия, которыми сыплет Артём, проезжая квартал за кварталом в поисках парковки. Глупо открывать ресторан, не продумав стоянку для машин. Люди, ездящие на метро, не ходят по таким заведениям. Или предполагалось, что гости прибудут исключительно на такси? Стоило предупредить заранее.

– Милый, не ругайся.

Вера терпелива, как никогда раньше. За прошлую неделю они поссорились восемь раз. Многовато для семи дней, не так ли? Она дала себе слово, что спасет сегодняшний день. Поэтому упорно молчит и кивает, поджимая губы.

Артём и раньше не особенно подбирал выражения, когда вел машину. Разумеется, он один лишь в мире знает, как крутить баранку, остальные водители права купили, насосали, получили в подарок. Но раньше он при ней сдерживался.

А теперь, наоборот, старается изо всех сил. Расходится в потоке матерных ругательств, как подвыпивший баянист на празднике. И уже неважно, слушает ли его кто-нибудь – наяривает так, что уши вянут. Вера мнет клатч, терпит. Если сегодняшний семейный праздник не получится пережить вместе, то настанет время главных решений.

Артёмка интересный, симпатичный, умный мужчина. Он всегда ей нравился, с первого курса. Густые темные волосы оттеняют идеальную кожу, длинные ресницы очерчивают голубые глаза, придавая выразительности. Его полные губы кривятся в гримасе ярости. Господи, пожалуйста, пусть в следующем дворе найдется местечко. Вера – атеистка, но сейчас почему-то смотрит в небо. Оно серое, затянутое мрачными тучами. Если есть хоть маленькая надежда сохранить их с Артёмом союз, пусть отыщется это чертово место.