Весёлый Роджер

- Вера, не забудь сплит настроить, - бормочет сквозь сон. Конечно, она не забудет, куда денется, хотя сама так и не смогла привыкнуть к этим плюс девятнадцати по Цельсию. При такой погоде люди на улице в пальто ходят.

За эти недели стало привычным смотреть, как Белов спит рядом под одеялом в своем очередном спортивном костюме. На бритой части головы уже начали появляться волосы, отрастая забавным ершиком. Вера бросает взгляд на комод, во втором ящике которого теперь вместо мерзких штук лежат ее вещи, в том числе кожаные обтягивающие леггинсы, в которых она пойдет с ним на концерт этой кошмарной агрессивной группы.

Зачем он вписал ее в страховку, если не собирается влюбляться? Вряд ли каждой девице, способной его увлечь на какое-то время, он доверяет машину. Форсирует их отношения, как будто хочет прогнать весь период развития романа по-быстрому, скачками перепрыгивая с одного уровня доверия на другой. И с отцом уже познакомил, друзьям представил, и живет она практически у него, не говоря уже об остальном. Спешит Белов. Куда только? Будто на длительность его отношений влияет какой-то счетчик, и с каждым днем времени становится меньше. Можно подумать, им друг с другом не становится лучше день ото дня, а его поцелуи и приглушенные стоны во время пика удовольствия не волнуют ее больше всего на свете.

Отчеты непотопляемого пирата. Запись 11

    Ради нее я буду драться, без шуток.

    Не просто готов помахать кулаками, а страстно хочу этого. Хочу на ее глазах разукрасить физиономию какого-нибудь типа, выпендриваясь. Знаю, что не оценит, еще и накричит следом, но почему-то часто об этом думаю. Чтобы вам стало понятнее, напомню - я художник, а не воин. Пока Кустов перепробовал все боевые секции, которые только имелись в нашем районе, я занимался спортивной гимнастикой и рисовал. А когда в восьмом классе сломал руку, ничуть не расстроился и уехал в летнюю художественную школу, с радостью пропустив сборы. Тренер, дядя Коля, мать и отец уговаривали одуматься, пока я восстанавливался, и вернуться в спорт, хоть в чем-то они пришли к согласию. Но мне всегда нравилось именно рисовать, придумывать, фотографировать, а теперь все поменялось.

Она мне так сильно нравится, что от одной мысли увидеть в темно-карих,  серьезных глазах отвращение, начинает болеть голова. Это сложно. Сложно так жить, все время оглядываясь назад, ожидая подвоха. А кожа на спине и груди, как назло, снова начала шелушиться, пришлось ехать в больницу за рецептом на крем, с завтрашнего дня начну мазаться. Запах у этой штуки не очень, не знаю даже, что и делать. Уйти пока ночевать на диван? Он жутко неудобный. Попросить Веру пожить у себя?

Я ей, конечно же, не доверяю, надеюсь, она мне тоже, потому что это стало бы худшей ошибкой в ее жизни. Но пока она со мной, пока думает, что может попасть в эти несчастные три-пять процентов, у которых антитела к белкам ВИЧ в крови не находятся в первые месяцы, тихо плачет, грустит, читая очередную ненужную ей статью про СПИД, - я буду рядом, как цербер охранять ее, беречь, помогать. Если до этой минуты вы еще думали обо мне хорошо - сейчас я вас окончательно разочарую: пока она в шатком положении, мне с ней легко. Ее проблемы меня не привлекают и не возбуждают, не подумайте, - я псих, но не настолько. Дело в том, что рядом со страдающей Верой мне проще быть самим собой. Я омерзителен и внешне и внутренне, настоящий пират, который лишь разоряет и заслуживает виселицы. В середине августа она узнает, что здорова и свободна, и я отплыву в сторону, а пока у меня есть немного времени, чтобы трогать ее, и я буду пользоваться тем, что она мне позволяет.

Буду драться за нее, пока ей это нужно. Раньше я не думал, что, зная о моем прошлом, на меня можно смотреть без жалости, а она смотрит. Ведет себя, словно не в курсе, что бывают полноценные мужики. Словно то, какой я, - норма.

***

    Чем жарче становится в Москве, тем чаще вспоминается Сочи с его уже привычной экзотикой и роскошным морем, которое, как считает Белов, иногда нужно всем людям в обязательном порядке. Еще и София пишет почти каждый день, зовет в гости, присылает фотографии купающихся счастливых дочерей, себя на шезлонге у моря с коктейлем в руке и в забавной панаме, с плохо размазанным по лицу и плечам кремом для загара. Показывает язык, корчит рожицы. Заманивает.

    «Да многие бы душу продали, чтобы иметь на море жилье, куда можно в любой момент сорваться и бесплатно жить сколько угодно. А вы все собраться не можете».