Весенная пора

Никитке вдруг становится страшно. Мальчик кубарем скатывается с крыши и подбегает к двери своей юртенки. И тут он видит запряженного в сани быка. Тяжело опираясь на посох, из саней вылезает старая Дарья. В эго время из их юрты выскакивает курчавый смуглый парень. Он хватает из саней деревянный сундучок и, обогнав старуху, скрывается в доме. Потом он возвращается, подбегает к возу, сгребает в охапку сено, собираясь унести его, но вдруг останавливается и, повернув к Никитке взволнованное лицо, просящим голосом шепчет:

— Заходи-ка ты в юрту, дружок. Холодно…

— Нет, мне не холодно, — отвечает Никитка, распахивая полы своей дохи и показывая голое тело.

Возле них появляется гибкая, как тальник, молоденькая девушка с нежными карими глазами. Парень смущенно топчется на месте.

— Значит, вы приехали? — радостно спрашивает девушка у парня.

— Приехали, Майыс… И мы приехали… Теперь будем видеться каждый день.

— Ну… Здравствуй, Дмитрий, — тихо говорит девуш-ка_г становясь вдруг серьезной.

— Здравствуй, Майыс, — весело отвечает парень и, отбросив сено, неожиданно обнимает ее.

— Ой! — Девушка испуганно отталкивает его и вбегает в юрту Лягляров.

— Говорил я тебе — заходи в дом! — гневно восклицает Дмитрий, обращаясь к Никитке, и берет вола за повод.

Обиженный Никитка медленно плетется к двери.

Так однажды осенним днем Дулгалах внезапно оживился. Сразу появилось множество новых людей и животных.

Эрдэлиров четверо: старуха Дарья, ее старший сын Федот, худой, длинный, угрюмый человек, его тихая жена Лукерья и Дмитрий — младший сын, приземистый черноволосый парень со смуглым лицом и смеющимися, озорными глазами.

У Дмитрия добрый нрав, он всегда весел и вдобавок наделен от природы дарованием комика. Смеется сам редко, зато всюду вносит смех и оживление. Спокойно и непринужденно сыплет он скороговоркой шутливые слова, от которых светлеют унылые, молодеют старые, ободряются усталые.

Заходит, бывало, Дмитрий со двора в юрту, голосом, движениями и жестами подражая кому-нибудь из соседей, и люди, зная его повадки, хором отгадывают, кого представляет их любимец.

В награду за веселый нрав и бесстрашие дали ему односельчане прозвище его деда, когда-то прославленного на весь улус охотника, косаря и лесоруба, — «Эрдэлир», что значит «ранний». Так и остался он, в отличие от всех других Дмитриев, Дмитрием Эрдэлиром, а вся семья его — Эрдэлирами. Настоящая же их фамилия была Харлампьевы.

Тихая красавица Лукерья, жена Федота, первая в наслеге и жница и мастерица, всегда молчалива. От нее, кажется, сама по себе отскакивает всякая грязь и сплетня. Только на очень уж несправедливый упрек мужа она слегка прикусит пухлую нижнюю губу и тихо процедит сквозь мелкие жемчужные зубки:

— Как бы не так!

Лукерья — любимица маленького Алексея, которому она и сама отвечает взаимной привязанностью. Алексей зовет ее неизвестно откуда дошедшим до него нежным русским словом «мама», а родную мать называет столь же милым якутским «ийэ».

Что касается Никитки, то он в неразлучной дружбе со старухой Дарьей, потому что она знает много сказок, прибауток, пословиц и поговорок. Бабушка Дарья владеет несметными сокровищами народной мудрости и щедро одаривает ими людей. Да и то сказать, такое богатство не только не убывает, а становится тем краше и драгоценнее, чем больше народу им пользуется,

В МАЛЕНЬКОЙ ЮРТЕ

Алексей часто болел. Не в силах плакать и даже шевелиться, он покорно лежал, глядя немигающими глазами в потолок, в темноту.

В юрте было тихо, взрослые передвигались бесшумно, как тени. Лишь изредка слышался приглушенный шепот:

— Уйдет он в эту ночь…

Потом боль возникала снова, и Алексей стонал, старчески морща лобик. Его поили теплой водой, чуть забеленной молоком. Никитке, как старшему, молоко давали реже. Семья голодала. По утрам хлебали отвар из сухих листьев дикого хрена, в полдень довольствовались супом из сушеной сосновой заболони, нарубленной в виде лапши, а вечером подавали только кипяток в помятом медном чайнике с дыркой вместо отвалившейся шишечки на крышке.

Бабушка Никитки Варвара, по прозвищу «Косолапая», жила отдельно. Это была полуслепая старуха, обладавшая острым языком и неимоверной силой. Из-за своего неуживчивого характера она почти каждый год меняла хозяев. В этом году она батрачила у Веселовых и вместе с ними приехала в Дулгалах.

Появляясь в юрте, Варвара вытаскивала из-за пазухи кружочек мороженого молока, взятый у хозяев, чаще всего без спроса. Потом 0‘на поочередно целовала внуков, обдавая их лица табачным запахом, и исчезала так же внезапно, как появлялась.

После ее ухода Федосья откалывала от молока кусок маленькому Алексею, Никитка в такие дни пил забеленный чай и радовался.

Алексей незаметно поправился и к полутора годам начал ходить на своих слабеньких ножках.