Весеннее обострение

— Ты же сама хотела! — даже как-то немного обиженно сказал он.

— Это что это такое тебе в голову пришло? Не хотела я ничего такого! Отпусти меня немедленно!

— Ну, знаешь ли! Сначала трешься об меня, напрашиваешься, а потом отпустить требуешь!

— Я закричу! — пригрозила я.

— Ты уже кричишь.

— Да, как тебе не стыдно! Я замуж…

Поведать о том, что я замужняя дама он мне не дал, поцеловал. Вот скажу честно, целуется он хорошо. Могу только порадоваться за девушку, которая ему приглянется. Да-да, именно за девушку какую-нибудь другую, а не за себя! Не привыкла я при живом супруге с посторонними мужчинами целоваться. Хотя приятно. Я даже на какое-то время позволила себе расслабиться и на поцелуй ответила. Ой, лучше бы я этого не делала. Он еще больше распалился, руки распускать начал, под рубашку мне полез. Нет, так дело не пойдет! Я его от себя отпихнула, точнее, попыталась, да только он крепко меня держал. И вот, значит, барахтаюсь я у него на коленях, он меня целует куда попало — то есть в шею, в плечи и в другие места, которые ему подворачиваются. А подворачивается много чего, потому что я извиваюсь, пытаясь выбраться из его объятий и куда-нибудь подальше убежать. На заднем фоне Иоханна похрюкивает. Смешно ей видите ли! А если бы ее вот так же посторонний дядька тискал? Ой, ну что же это делается-то, а? Нет, ну я, конечно, красавица, но так настойчиво меня еще никто не домогался! Я же могу и не выдержать! Вот как сдамся сейчас на милость победителя и… и дурой буду! Изловчилась я, отвесила ему оплеуху, сверху еще тапком приложила и вырвалась, наконец. Отбежала подальше, к стене прижалась, тапок перед собой выставила и предупредила:

— Только подойди, я тебе так вдарю, будешь всю жизнь тараканом по щелям ныкаться!

Кардагол смерил меня свирепым взглядом. Видок у него был, просто загляденье — весь такой взъерошенный, возбужденный, дышит тяжело и, кажется, еще чуть-чуть и не выдержит — набросится и прямо вот здесь, у этой стеночки меня того… и не посмотрит, что тут Иоханна рядом сидит и похихикивает.

— Ты, маньяк сексуальный, вообще для чего нас сюда пригласил? Завтракать или что? — осведомилась я.

Кардагол перевел дух, залпом осушил кружку (даже не знаю, что там в ней было), и прорычал:

— Ты сама меня спровоцировала!

— Да конечно, "сучка не захочет, кобель не вскочит" ты эту сказку бабе Фисе расскажи, придурок озабоченный! Разве можно так на честных замужних дам набрасываться?

— Ты почти в разводе, — с легкой ехидцей напомнил Кардагол.

— А это наше с Терином личное дело, — гордо изрекла я, — будем ли мы верность хранить после развода. Я вот буду. А если и не буду, то не с тобой. Не нравишься ты мне. И вообще не комильфо это — с похитителями всякие шуры-муры разводить, так и до стокгольмского синдрома недалеко. Еще раз лапы свои распустишь, не посмотрю что ты маг сильный, так отделаю, что мама не горюй!

Я, значит, такая распыляюсь, а Иоханна уже практически под столом валяется и постанывает так жалобно. Короче, со смеху помирает. Ну, получит она у меня! Нахалка! Сидела тут булочки жевала и наслаждалась зрелищем, а я вот так и не съела ничего.

— Кардагольчик, — ласково проворковала я, — ты нас, кажется, на завтрак пригласил? Так может быть, я все-таки попробую вот эту курочку?

Маг прошипел что-то непереводимое и исчез.

— Отлично! — воскликнула я и поспешила к столу.

Кто его знает, вдруг вернется и опять приставать начнет, и останусь я голодная.

— Ханна, хватит ржать! Не понимаю, что тебя так рассмешило?

— Дуся, ну вот ты сама бы подумала, к кому пристаешь?

— Ах, прости Ханночка, я не знала, что Кардагол наш сексуально озабоченный. Я к нему и не приставала практически, потерлась только немножко, а он как с цепи сорвался.

Принцесса перестала смеяться.

— Дуся, здесь всего 183 человека.

— Одни мужчины? — уточнила я.

— Не знаю, наверно и женщины тоже есть, но это не важно. Ты вот подумай, Дусь, они здесь живут уже несколько сотен лет, они надоели друг другу. А тут такая ты, новое лицо и провоцируешь его.

— Ага, я поняла, — проворчала я, не забывая покусывать курочку, — он так отреагировал не на мою неземную красоту, просто на новизну повелся. Ну, мои ему соболезнования. Я может быть и хабалка, но не давалка.

— Как-как? Давалка? — переспросила Иоханна.

— Ну да, женщина, которая всем дает, — объяснила я и сунула нос в кружку. Пахнет приятно. Вино наверно. — Давай, Ханна, выпьем за наше здоровье.

Глава 11

Никому не могу поручить это ответственное дело! Сам буду сидеть в засаде и ловить юную прелестницу. Я соскучился! Да, не видел два часа и уже скучаю.

А я везучий, оказывается. Всего-то пару часов прокурсировал по этажу, где фрейлины размещены, и вот идет она, моя голубка, бедрышками покачивая. И тут я — весь такой интересный.

— Ваше величество, — произносит Селина своим приятным грудным голосом и красиво так приседает.

— Это я! Куда направляешься, деточка?

— К себе.

— К себе? — удивляюсь я, — и что ты собралась там делать одна?

— Спать.