Весеннее пробуждение

– Со мной все в порядке, благодарю.

– Должен признаться, когда мне позвонил Дуглас Диркс и заявил, что аэроплан доставит молодая женщина, я был весьма удивлен. Ваша красота лишь усиливает восхищение вашими достижениями. Судя по всему, мистер Диркс полностью доверяет вашим способностям, мисс Бакстон.

Ровена улыбнулась, не решаясь взглянуть на Джона.

– Он знает, что у меня был хороший учитель.

– Я могу идти, сэр? – резко спросил Джон.

– Конечно, лейтенант. Удачи.

– Благодарю, сэр.

Когда Джон с треском захлопнул за собой дверь, из Ровены словно выпустили воздух. Миг – и пилота как не бывало.

Уже во второй раз.

Полковник что-то говорил, и Ровена усилием воли заставила себя сосредоточиться на собеседнике.

– Простите?

– Я сказал, что попрошу кого-нибудь подвезти вас до гостиницы в Гастингсе. Мистер Диркс сообщил, что завтра вы вернетесь на завод самостоятельно. Это правда?

Ровена кивнула:

– На самом деле я не сразу отправляюсь в Кент. Сегодня меня встретит жених, и мы проведем день в Брайтоне, а потом он отвезет меня обратно.

– Очень хорошо.

Полковник проводил ее до небольшой площади, где стоял его собственный автомобиль. Его рука задержалась на локте девушки чуть дольше, чем диктовали приличия, но Ровена привыкла. Большинство мужчин, с которыми ей приходилось в последнее время иметь дело, давно не виделись со своими возлюбленными.

Ровена, как могла, пыталась сохранить спокойствие: поболтала с рядовым, который привез ее в город, и с хозяином гостиницы, когда тот спросил, спустится ли она к ужину. Заверила его, что непременно отужинает в общем зале и даже ожидает компанию. Затем поднялась по лестнице; ноги подгибались, чего никогда не случалось от обычной усталости. Ровена держалась, пока не закрыла за собой дверь и не присела на узкую, застеленную белым кисейным покрывалом кровать. Только тогда она позволила себе разразиться слезами, что накопились за скудные пятнадцать минут, проведенные с Джоном.

Вся былая неуверенность, гнев и боль нахлынули с новой силой, но, вытирая лицо носовым платком, Ровена все-таки понимала, что сейчас это совсем другие слезы. Прошлой весной она плакала от обиды и горя, а теперь от сожаления о том, что не сбылось.

Немного успокоившись, она сделала глубокий вдох и прошла в небольшую ванную, где умыла лицо холодной водой. Затем сменила летную одежду. Обсуждаемая с мистером Дирксом идея с формой так и не воплотилась в жизнь, чему, если честно, Ровена была рада. Она предпочитала теплую шерстяную юбку с разрезом, похожую на те, что носили при езде на велосипеде, плотный шерстяной свитер и новый кожаный жакет. Его прислала из Лондона Виктория с запиской, где цитировала строфу из поэмы «К жаворонку» Перси Биши Шелли:

Тучкой огнистой
К небесам ты льнешь,
И в лазури чистой
Звук за звуком льешь[6]

.

Ровена хранила записку в кармане жакета и надевала его в каждый полет.

Она переоделась в простой габардиновый костюм с плиссированной юбкой, жакет застегивался на длинный ряд крохотных черепаховых пуговиц. Ровена выбрала его потому, что габардин совершенно не мялся и после распаковки костюм можно было сразу надеть. Она также захватила пыльник, поскольку утром предстояла поездка в Брайтон на автомобиле, а затем, вечером, возвращение в Саммерсет.

Когда приедет Себастьян, она точно не знала, поэтому решила немного пройтись, чтобы размять ноги. Полеты на аэроплане дарили восхитительные ощущения, но никто не назвал бы их комфортными. Ровена застегнула плащ и взглянула на свое отражение в зеркале. Глаза чуть припухли. Хотя в последнее время она предпочитала ходить с непокрытой головой, но все же достала из саквояжа шляпку из тафты, которую носила в автомобилях с открытым верхом, и скрыла красноту глаз за вуалью, предназначенной для защиты от ветра.

Как и Брайтон, Гастингс жил за счет рыболовства и курортников. Магазины, рестораны и гостиницы строились с расчетом на высший свет. Но в отличие от других курортных городков в межсезонье он не выглядел грустным и заброшенным, словно с туристами из города утекла жизнь. Скорее наоборот, создавалось впечатление, что Гастингс вздохнул с облегчением, а населяющие его рыбаки и их семьи обрадовались исчезновению шумной толпы. Прогуливаясь по улицам, Ровена заметила, что, хотя окна многих магазинов уже закрыли на зиму ставнями, в других торговля шла довольно бойко даже в отсутствие приезжих.

Увидев открытую книжную лавку, она решила зайти туда в надежде, что книга поможет ей отвлечься от грустных мыслей. Можно будет найти какую-нибудь чайную и скоротать там время за чтением до приезда Себастьяна.

Лавка оказалась старой и захламленной. В ней пахло затертыми книгами и морем. Это сразу понравилось Ровене, и у нее даже поднялось настроение. За столом сидел старик в древнем цилиндре и читал. Едва подняв голову от страницы, он все-таки поздоровался с посетительницей, но сразу же отвернулся, как и сидевшая на стойке полосатая кошка, словно они оба потеряли к Ровене всякий интерес.