Весеннее пробуждение

– Ты ясно дала понять, что я могу рассчитывать лишь на дружбу, и моя гордость была задета. Поэтому я солгал. Но теперь я понял, что между нами не должно быть лжи, если мы действительно друзья. – Кит заглянул в ее лицо и нахмурился. – Виктория, почему ты плачешь?

В душе ее отчаянно боролись гордость и желание немедленно броситься в его объятия. Слова любви готовы были сорваться с ее губ, и лишь страх перед его холодностью останавливал девушку. Что, если Кит больше не любит ее? Ведь он так и не ответил на ее признание. Обида жгла ее сердце.

– Если ты так считаешь, то мог хотя бы что-то ответить на мои чувства. Я излила перед тобой душу, а ты отблагодарил меня тем противным письмом, где солгал, что встречаешься с другой женщиной!

– Я же извинился за ложь, чего еще ты хочешь? И да, ты отменно излила душу той ночью. Ты не оставила сомнений, что не любишь меня. Ни малейших.

– О чем ты говоришь?! – воскликнула Виктория. – При чем тут та ночь, глупый? Письмо, я говорю о письме! Думаешь, мне легко было написать его? А когда от тебя пришел такой ответ… – Виктория крепко сжала кулачки. Как же ей хотелось его стукнуть!

– Какое письмо? – удивленно спросил Кит. – От тебя? Никаких писем от тебя я не получал. Я сделал первый шаг и протянул оливковую ветвь примирения, спросил, можем ли мы быть друзьями, а ты проигнорировала меня. Лучше бы меня пристрелили – было бы менее болезненно, чем твое упрямое молчание.

Виктория прикрыла глаза, тяжело дыша. Дар речи ее покинул. Кит не получал ее письма. Он ничего не знал. Изменится ли что-нибудь, если сказать ему?

Ничего не поделаешь. Она села на стул и начала приводить дыхание в норму. Не хватало еще довести себя до полноценного приступа.

– Виктория? – Она чувствовала, как Кит опустился рядом на колени и бережно положил руку ей на плечо. – Принести ингалятор?

Она отрицательно покачала головой. Уже сейчас она чувствовала, как отпускает сжимающий грудь обруч. Надо пересказать Киту то, что она написала в письме. Пусть он ее отвергнет, но лучше попытаться, чем оставаться в неведении.

Прежде чем Виктория смогла заговорить, прошло несколько минут. Кит ждал, стоя у стула на одном колене, с беспокойством поглядывая на нее.

– Я отправила тебе письмо. Примерно через неделю после твоего отъезда.

Виктория уставилась в пол, собираясь с духом. Отец всегда говорил, что без риска ничего не добьешься, а когда она боялась рисковать?

– Что было в письме? – мягко спросил Кит.

– Я написала, что была не права. Что повела себя глупо. Что я люблю тебя и не хочу терять. Не переживу этого. А потом ты прислал то письмо… И я подумала, что уже потеряла тебя.

Она взглянула в его глаза и обнаружила, что Кит сияет от радости.

– О, моя дорогая. Ты никогда не потеряешь меня. Не знаю, как и почему ты можешь любить такого, как я, но, если ты уверена в своих чувствах, я лучше воздержусь от вопросов. Пожалуйста, скажи, что это правда. Я не выдержу больше игр.

От звучащей в его голосе надежды сердце Виктории воспарило. Она протянула руку и коснулась щеки Кита:

– Мой дорогой Кит. Я больше не буду играть с тобой. Никогда. Прости, что я так долго не могла понять своих чувств, но я поздний цветок. И еще известная упрямица. – Кит фыркнул, и Виктория ущипнула его за руку. – Но это правда, я так тебя люблю, что дыхание перехватывает. Мысли о тебе, пусть только о нашей дружбе, помогли мне выжить на фронте. Пожалуйста, скажи, что любишь меня и все еще хочешь жениться. Потому что я очень хочу выйти за тебя замуж при условии, что мы будем равными партнерами и я получу право голоса во всех вопросах – неважно, что там диктуют традиции… и ты дашь мне выигрывать хотя бы в каждом втором споре.

Кит встал и прижал девушку к себе:

– Где ближайший священник? Я хочу обвенчаться, пока ты не передумала.

Виктория легонько стукнула его костяшками пальцев по макушке:

– Уже поздно менять решения. А если ты передумаешь, я расскажу тете Шарлотте и твоей матери.

– Боже упаси, – с трепетом выдохнул Кит и поцеловал ее в губы.

Его усы соблазнительно щекотали ее верхнюю губу. От кончиков пальцев на ногах по всему телу разлилось тепло. Виктория, задыхаясь, отстранилась.

– Я не могу дышать!

– Я тоже, – сверкнул глазами Кит. – Должно быть, твоя астма заразна.

Викторию захлестнула нежность, и на глазах снова выступили слезы.

– Я так тебя люблю, Кит.

Он улыбнулся еще шире, глядя на нее с довольным видом:

– То есть я с самого начала был прав?

* * *

Свадьбу решили провести в розовом саду, перестроенном когда-то их отцом. На случай непогоды церемонию планировали перенести в оранжерею, но день выдался ясным, и ничто не предвещало очередного весеннего ливня.

Ровена была в простом, цвета охры платье, едва доходившем до лодыжек. Волосы она уложила в незамысловатую высокую прическу, а Виктория украсила ее лилиями, любимыми цветами отца. Сестра стояла рядом. Колин ухитрился в последнюю минуту получить увольнительную и присутствовал на свадьбе в качестве шафера. Кит прийти не смог, и Виктория совсем поникла духом.