Весеннее равноденствие

Старший референт вежливо встал, усадил Лиду на стул, спросил ее фамилию, имя и отчество и тут же записал на бумажку, поинтересовался местом работы и должностью. Выслушав просьбу, он поправил карандаши в стаканчике, а затем вежливо и убедительно, называя Лиду по имени и отчеству, разъяснил, что разговаривать ей с товарищем первым заместителем министра, к сожалению, не представится возможным. Ни сегодня, ни завтра, ни через месяц. Товарищ первый заместитель министра занят делами, имеющими государственное значение, и он вряд ли сможет уделить время вопросу выплаты квартальной премии строительному участку. Конечно, если уважаемая (старший референт покосился на бумажку) Лидия Захаровна настаивает на встрече, то у товарища первого заместителя министра есть часы личного приема. Но предварительно надо записаться на прием и оставить ему, старшему референту, заявление с кратким изложением вопроса. Это заявление он доложит товарищу первому заместителю министра, и, если тот сочтет нужным, Лидию Захаровну письменно известят, когда ей необходимо явиться на прием.

Старший референт был розоволик и приглажен, словно перед работой по нему основательно прошлись электрическим утюгом с пароподогревателем. На его костюме не было ни единой морщинки, узел галстука казался отлитым на галантерейной фабрике. Из карманчика пиджака выглядывал ровненький кончик цветастого платка. Даже часы на руке у него были плоскими, словно и их пригладили утюгом.

Объяснив порядок личных аудиенций у товарища первого заместителя министра, референт встал, давая понять, что разговор окончен.

«Нет уж, дудки», — подумала Лида Ведута, ощутив, как холодеют кончики пальцев.

Подумать только, Лида сама, по собственной воле согласилась вместо министра разговаривать с простым первым заместителем, так ей и тут хотят палку в колеса сунуть! Этот приглаженный бюрократ желает, видите ли, выставить ее за дверь. Не выйдет! Не родился еще на свете тот человек, который помешал бы сделать то, что она задумала.

У Лиды похолодели не только кончики пальцев, но и нос. Это было верным признаком злости. Конечно, злость не очень похвальное качество, но иной раз не мешает как следует разозлиться. У Лиды злость активизировала жизнедеятельность организма, повышала волевой тонус, позволяла сконцентрировать силы в целенаправленный, прошибающий все преграды сгусток энергии.

Лида повторила, что ей нужно говорить с первым заместителем министра именно сегодня. Ни завтра, ни послезавтра и тем более через месяц ее такой разговор не устраивает. Кроме того, явилась она в министерство в рабочее время, и к вечеру ей надо успеть возвратиться на участок, чтобы передать в трест дневную сводку.

— Николай Фомич из планового отдела строго за сроками следит… А вопрос у меня тоже государственный. Так можете и доложить — по государственной важности вопросу.

Референт растерянно зашелестел бумагами. Он глубоко верил в нерушимость установленного порядка личных аудиенций. Он три года работал на ответственной должности старшего референта и привык, что после объяснения посетителям порядка приема у руководства те поднимались и послушно покидали приемную. Подавленные строгостью и сложностью процедуры личных аудиенций, они писали заявления с кратким изложением вопросов. Эти заявления старший референт направлял в соответствующие управления и отделы министерства. Там многие из них получали решение, что уменьшало хлопоты старшему референту и смягчало занятому сверх головы первому заместителю министра обстановку личных приемов.

— Я же вам русским языком объяснил, — раздельно и с достоинством повторил референт. — Порядок есть порядок.

— А я вам говорю, что у меня не личный вопрос, а государственный.

— Это квартальная премия — государственный вопрос? — ядовито усмехнулся референт. — Не надо меня вводить в заблуждение.

— У меня, кроме премии, другие вопросы есть.

— Так доложите.

— Ну да, так я вам и буду все выкладывать. Время попусту тратить. Пропускайте меня добром, а то вам же будет хуже.

Розовое лицо старшего референта стало багроветь. Он вздернул головой, как туго взнузданная лошадь. Из-под приглаженного отворота выбился острый кончик крахмального воротничка. Референт в горячке оставил без внимания беспорядок в собственном костюме. Пальцы его нервно сунулись в ящик стола и выхватили сигарету, хотя при посетителях он никогда не курил. Глаза у Лиды хитренько и довольно поблескивали.

— Ну, знаете ли, — референт чиркнул спичкой, сломал ее и еще больше возмутился. — Если первый встречный…

— Это я, значит, первый встречный? — запальчиво перебила Ведута. — Это меня вы первой встречной назвали? Меня, советского гражданина, комсомолку, работника системы министерства?

Голос ее взвился таким возмущенным порывом, что референт опасливо покосился на дверь и забыл прикурить сигарету.

— «Первый встречный», — не унималась Лида, хорошо усвоившая в разговорах с бригадирами и линейными прорабами, что нападение — это лучшая форма защиты. Голос ее звенел неподдельным гневом от оскорбления, нанесенного референтом. — Дайте мне телефон парткома!