Весеннее жертвоприношение

— Видите гребень горы, — произнес мужчина, указывая рукой. — Он принадлежит вам. Но он вам, этот бедный горный гребень, на котором даже деревья не растут, совсем без пользы.

Снивель навострил уши. Что такое?

— Вот я и подумал, не продадите ли его мне?

Что такое? Что будет делать этот человек с выступом скалы?

— Вам не трудно объяснить зачем?

— С удовольствием. Я специалист по горному делу. Полагаю, там залежи руды.

Ага. Хо-хо! Что же за наивный парень, в открытую говорит, почему хочет купить? Что же кроется за этим? Нет, он честен по-детски.

Залежи руды, вот это да! И этот дурак ждет, что Снивель послушно продаст? Какой идиот!

— Э-э… о какой руде идет речь?

— О многих. Но прежде, думаю, — о серебре. Горная структура указывает на это.

— Серебро! Интересно, очень интересно!

Ему следует послать туда эксперта. А почему бы и самому не сходить?

Нет, слишком утомительно. Да он и не разбирается в горных породах.

— И во сколько же вы намерены оценить месторождение? — осторожно спросил он.

Аасен назвал такую огромную сумму, что Снивель даже отшатнулся. Значит запасы руды должны стоить того!

На мгновение в голове Снивеля вспыхнула мысль о компании, но он тут же отбросил ее. Снивель не таков, чтобы ни с того, ни с сего делиться с кем-то!

— Я должен сначала обдумать, — сказал он. — Не так легко продать землю, которая тебе дорога.

Необыкновенно бледный мужчина сразу поднялся.

— Я прекрасно понимаю вас. Вы разрешите навестить вас снова через несколько дней?

— Конечно, конечно.

Мысли Снивеля уже были далеко. Если его эксперт найдет, что месторождение стоит того, судья, конечно, оставит все себе. Но если окажется, что гора ничего не стоит… тогда он продаст весь этот хлам Аасену. Против такой колоссальной суммы судья устоять не в силах.

Гость попрощался. Выглядел он словно больной. Такой бледный, под глазами синяки! Наверняка легкие больны. Слишком много сидит дома взаперти. Как легко он ходит, почти не имеет веса!

Но где Снивель встречался с ним раньше? Так знакома эта спина! Да и особая, несколько ленивая походка что-то напоминала ему… Не встречал ли он Аасена здесь в уезде?

Много лет тому назад?

Тогда Снивель часто бывал в Гростенсхольмском уезде, потому что этот уезд входил в его судейский округ. И каждый раз мечтал о поместье Гростенсхольм. Оно в его вкусе, именно таким он и должен владеть.

Сейчас поместье принадлежит ему.

Мужчина ушел, и Снивель снова опустился в свое кресло.

Дом, после того как сбежали горничные и все другие слуги, стал выглядеть ужасно. Он должен прямо сказать об этом фру Мерк. Пахнет чем-то неприятным. Словно в стенах лежат мертвые мыши. Так дальше продолжаться не может!

Следующая ночь в Гростенсхольме была спокойной. Снивель лежал и слушал, ожидая прихода давящей тишины.

Но она не приходила.

Все было таким, как раньше. Открытая шуршащая тишина, с едва различимыми звуками внутри дома и вне его. Совсем, как обычно.

Снивель торжествующе улыбнулся. Он все же оказался прав, а все эти перепуганные насмерть лоботрясы ошиблись. И его личные небольшие муки, какими бы они ни были, — лишь мимолетные недомогания, вызванные скверной пищей, полностью прошли. Сейчас он может спать спокойно.

Так он и поступил. Тяжело повернулся на бок и захрюкал от радости, не представляя, что это спокойствие лишь затишье перед бурей.

12

В Элистранде же этим вечером было не так спокойно.

Именно в этот день Хейке и Винга решили отправиться к пастору и попросить оглашения их помолвки.

Об этом узнали трое подручных Снивеля. И отправились в перелесок с высокими кустами можжевельника близ Элистранда. Здесь они поджидали Хейке с Вингой.

Они вынуждены были ожидать дольше, чем рассчитывали. Потому что в момент, когда Хейке и Винга должны были отправиться, — Винга в своем самом красивом платье, в котором она выглядела еще более юной, — к ним пришла пожилая женщина из близлежащего хутора, и высказала пожелание переговорить с господином Линдом из рода Людей Льда.

Пастор может подождать. Они остались выслушать посетительницу.

Она слышала, что господин Линд излечил ревматизм у скотницы, только наложив руки на больное место. А сейчас с ней случилось нечто подобное. Неприятный шарик на ключице, и, если господин Линд будет так добр…

Хейке разволновался.

— Но, дорогая мать, ревматизм ходит по телу. Сегодня он в руках, а завтра в коленях. Я не знаю, вылечил ли я скотницу полностью, не думаю.

— Но она уверена в этом! Ох, дорогой, может будешь так добр и поможешь мне? Ты знаешь, в округе говорят, что ты словно покойный Тенгель Добрый. Колдун, живший два столетия тому назад. У него тоже были излечивающие руки.

— Тенгель Добрый знал больше меня, он был настоящим доктором. Я же — ничто.

Однако раньше он действительно налагал свои руки на больных. Только в одной семье в Словении. И весьма редко поступал так позднее. Не хотел, чтобы о нем распространялись ложные слухи.

Но сейчас, по всей видимости, их уже распустили.