Весенняя коллекция

Теперь от Джастин глаз не отвести, никогда не подумаешь, что когда-то она была типовой красоткой. Глаза у нее все того же волшебного цвета, но взгляд часто задумчивый и даже сосредоточенный. Улыбается она теперь нечасто, зато в улыбке этой нет автоматизма, который вырабатывается от постоянной работы с фотографом. Выражение ее лица постоянно меняется, наблюдать за ним удивительно приятно, оно словно отражает работу мысли. Она для меня – идеал женщины, входящей в лучшую пору своей жизни, и самые достойные из мужчин, небо тому свидетель, согласны со мной. Но она отвергает их одного за другим. Иногда я с трудом сдерживаю ярость, слушая, как она объясняет с дьявольским спокойствием, чем ее не устраивает очередной кавалер.

Наверное, свою привычку просто отмахиваться от проблем, с которыми ничего нельзя поделать – будь что будет! – Джастин унаследовала от своих англосаксонских предков. Я, наоборот, если вижу какой-то недостаток в мужчине ли, в обстоятельствах ли, всегда на него бросаюсь и начинаю бороться с ним, не жалея ни сил, ни средств. Главное – исправить! Это у меня в крови – мои предки с обеих сторон итальянцы, да к тому же южане.

Скорее всего именно потому, что у нас такие разные подходы к жизни, мы отлично сработались. Это, наверное, и послужило причиной того, что я довольно быстро стала не только правой рукой Джастин, но и ее ближайшей подругой. Я завожусь в одну минуту, и это позволяет Джастин при любых обстоятельствах оставаться невозмутимо-прекрасной. Именно я знаю, когда пора наводить порядок, помню, кому надо устроить выволочку и никогда не верю банальным истинам насчет того, что надо иметь мудрость принимать то, что изменить невозможно. Принимать, как же! Это не для тех, кто вырос в Бруклине!

– Ты что, всю ночь здесь сидела? – Голос Джастин прервал мои размышления.

– Как ты меня напугала! – завопила я, прихлебывая остывший кофе. – Я пришла ни свет ни заря… И сейчас думала… Впрочем, вряд ли тебя это заинтересует…

– В этом ты абсолютно права, подруга.

– Обожаю, когда ты так выражаешься. – Даже в паршивом настроении не могу смотреть на нее без улыбки. – А ты-то сама что здесь делаешь в такую рань?

– Все из-за бессонницы.

– У тебя бывает бессонница?

– Да, мышонок, даже у меня. Но этой ночью со мной творилось что-то невообразимое. Едва мне удавалось заснуть, меня тут же начинали мучить кошмары. В конце концов до меня дошло, что, раз поспать нормально все равно не удается, лучше отправиться сюда и поработать в тишине и спокойствии. Теперь-то я вижу, что из этого тоже ничего не выйдет.

– Во всяком случае не при мне. Я что-то места себе не нахожу.

– Естественно, из-за этого проклятого конкурса.

– Из-за чего же еще?

Джастин вздохнула и посмотрела на меня, как смотрят на капризного ребенка.

– Нечего глядеть на меня сверху вниз, – возмутилась я. – Ты отказываешься признаваться в этом, но сама ведь прекрасно понимаешь, как это важно. Пойду, пожалуй, сварю себе еще кофе. Хочешь кофейку?

– Безумно. Да хранит тебя господь, дитя мое.

Суетясь над кофеваркой, я думала о том, с чего началось это проклятое ожидание факса из Парижа. А началось все месяца три назад. Некая дама по имени Габриэль д’Анжель прибыла в Нью-Йорк с предложением ко всем модельным агентствам. Габриэль – помощница одного типа, Жака Некера. Да-да, того самого швейцарского миллиардера, который является главой «Ля Груп Некер». Он владеет четырьмя крупнейшими ткацкими фабриками, двумя ведущими домами моды и целой кучей знаменитых косметических и парфюмерных компаний. О нем знают даже обыватели. «ГН», так все называют его концерн, решил недавно раскрутить модельера Марко Ломбарди и открыть новый дом моды. Меньше чем через две недели в Париже будет показана первая весенняя коллекция Ломбарди.

– Я приехала в поиске новых лиц, – сказала нам с Джастин эта француженка. Кстати, по-английски она говорит безупречно. – Мне нужны девушки неизвестные, насколько, естественно, это возможно в модельном бизнесе, девушки, никогда не работавшие в Париже, но не совсем новички – то есть, даже если они еще недостаточно натренированы, это не должно быть заметно. – Я безуспешно пыталась поймать взгляд Джастин. Габриэль безусловно принадлежит пальма первенства среди всех блестящих, изысканно одетых и до безобразия самоуверенных дам, с которыми мне доводилось встречаться. – Искать их я буду, – продолжала она, – во всех агентствах города, а лучших – снимать на видео. Троих из них выберут для участия в показе первой весенней коллекции Марко Ломбарди, а одной из них суждено стать воплощением стиля Ломбарди, его лицом. – Она высокомерно улыбнулась. – Полагаю, вы, американцы. назовете это конкурсом, мне же это представляется современной версией суда Париса.

– А какие конкретно у вас планы относительно той малышки, которой посчастливится стать победительницей? – спросила Джастин, и в ее голосе мне послышалась настороженность. Я даже мысленно вскинула брови от удивления. Что могло ее насторожить?