Весенняя страсть

Если бы Николь могла надеть доспехи и следовать за мужем, чтобы охранять его! Вместо этого ее роль заключалась в том, чтобы надеть повседневную одежду и спрятать на всякий случай нож у голени. Как ужасно оказаться в стороне. А что, если схватка произойдет сегодня?

– Смотрю я на тебя, моя дорогая, и думаю: ты ведешь себя почти так же плохо, как Джос. – Гиллиам протянул руку, чтобы привлечь жену к себе.

– Это не я, это моя любовь, – возразила Николь, склоняясь к Гиллиаму.

Рука в стальных доспехах легла ей на спину, уколов сквозь платье. Но Николь не отстранилась от Гиллиама.

– Из-за этого я и волнуюсь. Конечно, ты знаешь, как я сама ненавижу себя за слабость.

– Да, знаю, – улыбнулся он и поцеловал ее в губы.

Он поцеловал ее медленно, нежно, без обычной страсти Она долго прижималась губами к его губам, потом отступила и провела пальцами по лбу, по высоким скулам, потом по гладко выбритому подбородку Гиллиам схватил ее руку и большим пальцем провел по кольцу на ее руке.

– Ты замечательный, – сказала она. – Пожалуй, я запру тебя дома и буду держать как свое любимое домашнее животное. А теперь отправляйся, пока я не превратилась в беспомощную слабую женщину. Но будь осторожен, мой великан. Хью никогда не простит тебя, если ты обременишь его мною до конца его жизни, сколько бы она ни продлилась.

Гиллиам засмеялся.

– Нет, ни один мужчина в мире не посмеет коснуться тебя. Я это обещаю.

Джос разочарованно всхлипнул, а Гиллиам шагнул к двери.

Николь с Джосом стояли на пороге и наблюдали за своим повелителем. Солнце поднималось над горизонтом, розовый свет заливал дверной проем. Через мгновение хозяин Эшби и его люди, за исключением Уолтера, наблюдавшего за воротами, выехали со двора.

Когда топот копыт превратился в слабое эхо, Джос повернулся к Николь и с обидой сказал:

– Он не взял меня с собой.

– Да, и меня тоже, – кивнула Николь. – А без прикрытия он может пасть на поле сражения.

– Вы смеетесь надо мной, – хмуро пробормотал Джос.

– Нет, нисколько – Она покачала головой. – Глупо звучит, но у меня именно такое чувство.

– У меня тоже. – Джос пнул половик под ногами. – Ненавижу чувство беспомощности!

Снова, в который раз, Джос был так похож на Николь.

– Знаешь, мальчик, мы с тобой так похожи. Ты и я. Если мы не можем получить то, что хотим, пойдем к огню и там будем вместе сердиться на злую судьбу.

Близился полдень. Николь в беспокойстве ходила взад-вперед по пустому залу, щенки тявкали и носились за ней, хватая за подол развевающейся юбки. Наконец она встала в дверях. Джос неподалеку во дворике упражнялся с мечом. От усталости он уже пыхтел, но продолжал закалывать воображаемого врага и разделывать его на кусочки.

Николь тревожным взглядом посмотрела вверх, пытаясь по солнцу определить время, которое сегодня тянулось ужасно медленно. Яркий шар исчез за огромным белым облаком, а вереницы облаков поменьше неслись по небу, подгоняемые холодным ветром. Николь закрыла глаза и привалилась к дверному косяку.

Вокруг раздавались звуки, привычные для Эшби. Меч Джоса со свистом резал воздух, в саду жужжали пчелы. Птички осыпали лес звонкими трелями, мельничные жернова со скрипом терлись друг о друга, вода в реке плескалась и смеялась. Николь могла поклясться, что слышит, как у нее под ногами растет трава. Боже, какой сегодня бесконечно долгий день!

– Колетт! – раздался от ворот громкий взволнованный голос Тильды.

Николь выскочила во двор. Что случилось?

Тильда, одетая в красивое платье и плащ поверх него, боролась с Уолтером, стоявшим на карауле.

– Нет, ты меня не остановишь! – вопила она, пинаясь и осыпая тумаками бедного солдата.

– Колетт, иди сюда! Колетт!

Николь охватила паника. Тильда появилась слишком рано. Джос уже стоял подле своей хозяйки, вкладывая меч в ножны.

– Пусти ее, Уолтер, дай ей войти! – крикнула она.

Освободившись от рук солдата, Тильда кинулась к Николь, коса ее растрепалась, платье помялось, слезы заливали лицо.

– Мой отец! – истерично выкрикнула она, тяжело дыша, и схватила госпожу за руки. – Колетт, пойдем. Ты должна спасти моего папу!

Николь посмотрела на Тильду и не увидела хорошенькой чувственной женщины: перед ней стоял ребенок в слезах, сердце которого разрывалось на части от горя и страха. В душе Николь была готова немедленно броситься навстречу Тильде и ее беде, но разум предупреждал об опасности, о возможной ловушке, он призывал к осторожности и трезвому расчету. Слишком многое поставлено на карту. Жизнь людей.

– А что с Томасом?

– Сегодня утром за завтраком ее отец был в полном порядке, – сказал Джос, тоже насторожившись.

Тильда заговорила по-французски.

– О, Колетт, я считала себя такой ловкой и хитрой, а Хью обвел меня вокруг пальца. Он схватил отца. Если ты сейчас же не побежишь со мной на южный луг, он убьет папу. Это точно. О Господи, ну почему я пошла на это?! – Тильда закрыла лицо руками и упала на грудь подруге.

– Я думаю, тебе лучше объяснить, в чем дело, Тильда. – Голос Николь звучал настойчиво и твердо. – Я с места не сойду, пока не узнаю, что ты натворила.