Весенняя страсть

Мужчины отступили, и Николь увидела Тильду из Эшби. В одной руке та держала поднос, в другой – ведро воды. Сердце Николь подпрыгнуло, она едва удержала радостный крик. Ей нельзя позволять себе ничего подобного. Стоит надсмотрщикам узнать, что Тильда – ее союзница, и они очень быстро вытолкают девушку отсюда в шею.

Мужчины переглянулись, когда хорошенькая простолюдинка вошла в комнату: по выражению их лиц было видно, что они высоко оценили ее пышные формы и миловидное личико. Темная одежда ничуть не приглушала яркой внешности Тильды, она была, как говорится, мед и молоко. Капюшон, откинутый на спину, открывал рыжеватые волосы, карие глаза блестели от старательно сдерживаемого веселья.

– Спрячьте свое хозяйство обратно в штаны! – презрительно-насмешливым тоном процедила Николь. – Не сомневаюсь, ни у одного из вас она не возьмет ничего из того, что вы можете ей предложить.

– Доброе утро, леди Эшби, – сказала Тильда на ужасном французском. – Моя бабушка шлет свои извинения, она прихворнула. Надеюсь, вы не будете возражать против моих услуг?

Николь закашлялась, желая скрыть смех. Ее подруга знала норманнский язык, но они с Тильдой все равно всегда говорили по-английски. Мать Тильды, Агнес, была кормилицей, а потом няней Николь, так что девочки с самого детства были неразлучны. Тильда поставила поднос на стол и повернулась к мужчинам.

– Нам надо ненадолго уединиться, если позволите. Я должна помочь леди.

– Запрещено, – ответил один из охранников. – Давай-ка поторапливайся со своими делами и проваливай отсюда.

Они отступили на шаг, загородили дверь и зорко следили, чтобы не случилось ничего недозволенного.

Тильда повернулась к ним спиной и небрежно пожала плечами.

– Ах, леди Эшби, ваш наряд в полном беспорядке, – заявила она, и из-за ужасного произношения простая фраза превратилась в какую-то тарабарщину. – Поднимите-ка руку, я поправлю шнуровку.

Николь подчинилась, позволяя девушке развязать узел. Но вместо того чтобы плотнее затянуть шнур, Тильда принялась распускать его. Затаив дыхание, она оглянулась на охранников. Окажись на их месте женщины, они сразу бы все поняли, но эти увальни ничего не заметили.

Взглянув на Тильду, Николь увидела, что хорошенькие пухлые губки подруги расплылись в победной улыбке. За четыре месяца разлуки воспоминания Николь слегка стерлись, но, глядя в этот миг торжества на свою любимую молочную сестру, она вспомнила, как ловко умела та водить за нос окружающих. И не дай Бог, если Тильда кого-нибудь возненавидит: месть ее была жестокой.

Пока девушка расправляла складки на платье, Николь слегка наклонилась, словно наблюдая за ловкими пальцами.

– Де Окслейд приедет? – шепотом спросила она.

– Разве я похожа на доверенное лицо дворянина? – прошипела Тильда в складки платья, будто занимаясь шнуровкой. – Ты ведь просила меня только доставить послание. – Тильда выразительно посмотрела на Николь. – И что тебя так волнует? Надеюсь, ты не собираешься выходить за него замуж?

Ее слова были едва слышны.

– Но я должна, – выдохнула Николь. – Я не могу отдать Эшби Фицхенри. А с Хью мне нетрудно будет справиться.

– Пожалуй, нет, уж больно он хитер, – прошептала Тильда, облизывая конец обтрепавшегося шнурка, чтобы вдеть его в дырочку.

Николь нахмурилась.

– Тогда я все равно выйду замуж за бедного малютку и очень скоро овдовею.

Случалось, что женщина из благородного сословия, овдовев, покупала у короля право владеть своими землями. Она могла стать полновластной хозяйкой и без мужчины.

Тильда, прищурившись, вытянула руки, как бы выравнивая шнурки в дырочках.

– Дайте-ка я поправлю вам воротничок, леди Эшби. – Она встала на цыпочки и прошептала: – Ты сошла с ума. Если бы у тебя росла борода и были взрослые наследники, тогда, может, тебе и разрешили бы купить право на Эшби, останься ты без мужа.

Николь стиснула кулаки, не желая признавать, что ее замысел практически невыполним. Впрочем, в глубине души Николь все прекрасно понимала.

– Горничная, – громко произнесла она, – а известна ли тебе моя история? Я говорю лорду Рэналфу, что помолвлена с Хью де Окслейдом, а он заставляет меня выходить замуж за его брата, Гиллиама Фицхенри, того самого, который убил моего отца. Скажи мне, как ты думаешь, одна ли я усматриваю в этом несправедливость?

– Леди Эшби, – решительно откашлялся один из охранников, – прекратите эти разговоры, иначе я сейчас же отошлю горничную.

– Ты что же, затыкаешь мне рот? – с угрозой в голосе спросила Николь, бросив на мужчину тяжелый взгляд.

Тильда невозмутимо расправляла ткань платья вокруг изящной талии Николь.

– Ну вот, сейчас гораздо лучше. Теперь садитесь и поешьте, а я вас причешу.

Тильда подала Николь поднос. Госпожа уселась на стул лицом к стене, а служанка встала сзади, повернувшись спиной к охранникам, и принялась за прическу.

– О, леди Эшби, я вижу, у вас нет даже столового ножа?

Николь подняла глаза на Тильду и объяснила: