Весенняя страсть

– Ха! – мрачно воскликнула Николь, стараясь скрыть возрастающее отчаяние. – Разве вы не видите, что он помогал вам для того, чтобы купить вашу верность? Как только Гиллиам Фицхенри получит то, что хочет, можете не сомневаться, он сбросит свою маску, и вы увидите другого человека.

– Может, она и правду говорит, но после пяти месяцев жизни при лорде Гиллиаме мне не слишком в это верится. – Кузнец Уильям Смит скрестил на груди сильные руки. – А что обо всем этом скажет управляющий?

Томас вскинул косматую голову.

– Ничего не скажу. Вы все знаете, что леди тесно связана с моей семьей. Поэтому я оставлю свое мнение при себе.

Николь почувствовала некоторое облегчение. Если даже Томас не поддержит ее, то по крайней мере и не станет выступать против.

– Миледи, есть мужья намного хуже этого, – раздался томный женский голос, но его обладательницу не было видно в темноте. – Такой огромный мужчина поможет согреться в длинные зимние ночи.

Крестьяне расхохотались.

– А еще он хорошо плавает, миледи, – заявил какой-то ребенок, уверенный, что для мужа нет качества главнее.

– Хватит этой чепухи! – воскликнул Ральф Вуд. Его дребезжащий голос эхом отдался от стены церкви. Его слово имело большой вес, так как он владел самой значительной частью земли в деревне.

Толпа в ожидании его речи умолкла.

– Сейчас холодно. Завтра ни свет ни заря надо начинать молотьбу. И вот она, а не кто-то еще, закрыла мост перед лордом Гиллиамом, когда он появился, чтобы освободить брата. Именно она виновата во всем, что с нами произошло. Этот хозяин, ясное дело, лучше ее отца. Поэтому пускай говорит что хочет, а брак этот надо заключить, если мы хотим оказаться под надежной защитой со своими домами и фермами.

Николь покачнулась, ее сердце разрывалось на куски. Ее люди отказывают ей в поддержке, они винят ее в падении Эшби. Как же это вынести?!

ГЛАВА 9

Гиллиам прижал Николь к себе, когда она тихо застонала и пошатнулась, и окликнул Уолтера.

– Что сказал этот мужчина?

– Милорд, Ральф Вуд просит крестьян не обращать внимания на протесты вашей невесты, он считает, что вы должны соединиться. Остальные последуют его примеру.

Гиллиам в благодарственной молитве ненадолго закрыл глаза. Вот оно, последнее испытание, ради которого он так усердно работал. Те же люди, которые умоляли вернуть им их леди, не вняли ее мольбам: они решили дело в его пользу. Хорошее начало для его планов относительно Эшби.

Но его невеста снова заговорила на странном гортанном языке крестьян. Ему не нужен был перевод, он и так знал, о чем она их просит: не отдавать ее ему. Священник покачал головой и шагнул вперед.

Гиллиам снова вздохнул с глубоким облегчением. Эшби будет его. И леди Николь тоже.

Боже, оказывается, желание заполучить ее, как пожар, разрасталось во всем теле Их недолгое путешествие верхом едва не доконало его. Одежда не была преградой, и когда Николь откинулась ему на грудь, Гиллиам взглянул вниз и увидел под кольчугой и туникой соблазнительные округлости. В такт движению лошади ее тело прижималось к его телу, оголенная полоска ее шеи звала к поцелуям. К концу путешествия он был как пьяный.

Но она-то не хочет его. Гиллиам с мучительным недоверием покачал головой. Может, именно потому, что она так ненавидит его, жажда обладания столь нестерпима? Подобная мысль показалась ему порочной.

Священник повернулся к Гиллиаму.

– Милорд, все согласились, что госпожа страдает сейчас временным помутнением разума. Поэтому она отказывает вам. Не стоит обращать внимания на ее протесты против насильственного брака. Люди надеются, что вы согласитесь взять ее в жены, несмотря на нынешнее помрачение рассудка.

Гиллиам посмотрел на стоявшую рядом женщину. Если жена Джефа действительно страдала умственным расстройством, то Николь в отличие от нее была совершенно нормальна. Единственное наваждение, которое ею владело, – это желание не быть такой, какой ее хотят видеть.

– Да, я возьму леди Николь в жены.

– Нет! – жалобно и тихо выдохнула она.

Гиллиам взял ее за другую руку и повернул к себе так, что они оказались лицом к лицу. Когда Николь посмотрела на него, он понял, как глубоко ранило ее решение крестьян. Девушка была потрясена. Карие глаза блестели от непролившихся слез. Они горели, как драгоценные камни, губы дрожали.

У Гиллиама перехватило дыхание.

Дева Мария, как же она хороша, когда не сердится! Ему хотелось немедленно коснуться нежной бархатистой щеки, приникнуть поцелуем к изящной стройной шее и почувствовать, как Николь тает от наслаждения. Конечно, она стерла бы этот поцелуй, нет такой ласки, которая могла бы победить ее ненависть.

Стоя у них за спиной, отец Рейнард откашлялся.

– Милорд, я не такой уж выдающийся служитель церкви и не способен произнести длинную речь. Разве что я попрошу вас обменяться клятвами.

Гиллиам посмотрел на священника.

– Думаю, это единственное, что имеет значение. Так ведь?

Согласно кивнув, священник начал говорить, пропустив вопрос о желании молодых вступить в брак.