Весенние каникулы Дьявола на Лазурных берегах

В одном из романов Достоевского худосочный студент, не желая больше быть тварью дрожащей, решил доказать самому себе, что он сверхчеловек и, стало быть, имеет право завалить ржавым топором старуху-процентщицу. Ну а потом всю оставшуюся жизнь бедняга сожалел о своем опрометчивом проступке. Тогда как Борис, чтобы не чувствовать себя тварью дрожащей, решился, не прибегая к банальному смертоубийству, по примеру Фауста просто вызвать какого-нибудь представителя из потустороннего мира, а если повезет, то и самого властителя Ада и этим доказать самому себе, что тоже имеет Право, которое Наполеону просто и не снилось.

На протяжении нескольких дней до проведения магического ритуала его тревожил лишь один вопрос: «Почему или с чьей подачи шпионы президента Жака забрали у него ключи от квартиры Великого магистра, где ему было оставлено, словно на милость победителя, столько ценного бухла?» Неужели и здесь ключом к разгадке этой энигмы было знаменитое «Се ля ви – шерше ля фам»? Ведь откуда-то Марго раз за разом продолжала приносить в старинных бутылках дивные нектары виноградных полей, чтобы, помимо своей обильной любви, накормить его и этим продуктом питания, тем самым подтверждая истину: «Одной любовью сыт не будешь».

Естественно, Борис поначалу и не пытался оправдать свою сладострастную учительницу, но неожиданно для самого себя пришел к умозаключению, что Марго имела право изъять у него ключи от квартиры и тем самым перекрыть путь к благородным напиткам, и это сделано было ему же во благо. В противном случае он, как подстреленный истребитель, непременно бы сорвался в штопор глубокого запоя, и все ее надежды на оживление магистра пошли бы прахом. Самокритичности Борису было не занимать, но из-за терзаний своей раненной души он каждый раз в мечтах мысленно перемещался в ту шикарную залу, где еще не так давно изящным штопором, сделанным из благородной стали, с набалдашником слоновой кости, вскрывал одну за другой бутылки древнего вина. Но, тут же приходя в себя, наш мученик совести гнал от себя прочь очередное воспоминание о старинном вине, произнося, словно заклинание: «Сгинь, нечистая! Да пропади оно все пропадом!»

В назначенный день, когда где-то к одиннадцати вечера рабочие автобусного парка наконец-то разъехались по своим домам, Борис, оставшись наедине с самим собой, стал терпеливо ждать свою красавицу Марго, которая должна была принести для ритуального кровопролития все необходимые вещи, но она почему-то задерживалась. Воистину неистовая любовь к красивой женщине с всепоглощающим стремлением обладать ее прекрасным телом доводили его порой чуть ли не до безумия, а теперь еще и подтолкнули к краю бездонной пропасти Ада, из которой ему предстояло при помощи магических сетей выловить, как золотую рыбку… Люцифера.

За окном опять была ужасная погода, а в сторожке автобусного парка ему было одиноко и очень неспокойно на душе. Неожиданно дождь усилился, и совсем рядом блеснула зигзагообразная молния. Внезапно дверь в сторожку с шумом распахнулась, и на пороге появилась Марго, одетая в черный плащ с красной подкладкой. Ошеломленный Борис, откинув прочь терзавшие его сомнения, бросился к ней с надеждой глотнуть хорошего вина, а уж потом на закуску замять ее, такую сладкую, но она проворно выскользнула из его цепких рук.

– Сначала дело, а все остальное потом! Боря, мы опаздываем! – божественным голоском пропела она и стала поспешно доставать из хозяйственной сумки какие-то красивые предметы.

Борис небрежно посмотрел на них, сваленные в кучу на столе, но потом как истинный эстет искренне восхитился древней чашей из массивного серебра в золоте, с выбитыми искусной рукой на ее внешней поверхности какими-то жуткими сценами из прошлого. Далее он повертел в руках как настоящий профессионал кривой ритуальный нож, должно быть, из дамасской стали, так как блестящее лезвие его отсвечивало благородной синевой. Но из всего принесенного в тот вечер он заострил особое внимание на анестезии, выстоянной веками в нескольких бутылках странной формы, которая почему-то так и осталась лежать на дне хозяйской сумки. «Должно быть, это питье тоже с блатной хаты великого магистра?» – подумалось ему, и он вежливо предложил:

– Ритюлька, а может, для храбрости глотнем хотя бы по бокальчику вина, а то что-то в горле пересохло, и уж потом приступим к делу?

Но Марго, проигнорировав его благое пожелание, стала проворно расставлять на столе, покрытом черной материей, позолоченные канделябры и прочую колдовскую утварь. Ей хватило всего лишь несколько минут, чтобы помещение охранника автобусного парка превратилось в настоящее культовое место, которое мало чем напоминало какую- нибудь колдовскую пещеру, но в принципе вполне годилось для их ночного волхования. Известно, что главное в любой конфете не ее обертка, но наличие особенной начинки, и поэтому Борис, все еще слегка сомневаясь в своих колдовских возможностях, хотел для большей уверенности напиться до чертиков, ибо пьяному, как известно, и… море по колено!