Весенние ласточки

— Всякие соединения прекращены до особого распоряжения. Вызываем только больницы и врачей.

— В таком случае соедините меня с доктором Сервэ в Палисаке, номер тринадцать.

Морен подождал еще некоторое время и повесил трубку, потирая руки.

— В порядке? — спросил Луи.

— В полном порядке. Палисак не отвечает. Ладно, необходимо разыскать и притащить сюда Гонтрана или еще кого-нибудь. Симона, садись на велосипед и поезжай в объединение. А теперь давайте поговорим.

Луи рассказал все, что знал. Накануне, вернувшись из Перигё, они подъехали к бержеракской тюрьме справиться о Беро. Сперва надзиратель ответил, что под такой фамилией в тюрьме никто не числится, но потом под их напором все же сообщил некоторые подробности. В этой тюрьме Беро находился всего несколько часов, пока выполнялись всякие формальности. Из Бордо прибыли два инспектора, они занялись им и в начале дня увезли с собой. Надзиратель не высказал никаких предположений, но все же дал понять, что Беро, по-видимому, отправлен в форт Ха.

— Как хотите, а это уж слишком! — воскликнул Шарль, ударив кулаком по столу. — Освобождают бывших эсэсовцев и арестовывают партизан. Возможно, Беро сидит в той же камере, в которой несколько недель тому назад находился кто-нибудь из палачей Орадура. Надо драться и отстаивать Беро, чем бы они ни объяснили его арест. Ясно, они его увезли в Бордо, чтобы не судить в департаменте. Здесь это наделало бы слишком много шуму. Вот они и отправляют его подальше. Они попытаются выиграть время, и если мы замешкаемся, могут и засудить. Послушай-ка, кстати, ты ведь входил в его отряд?

— Правильно, и даже вместе с ним выполнял это задание. Мы расстреляли предателя Дюрока, а нашим начальником был Пораваль.

— Ты повидался с Поравалем?

— Да, он меня хорошо принял.

— Какого он придерживается мнения?

— Трусит.

— Не верю.

— Во всяком случае, было видно, что ему неприятна вся эта история. Прежде всего он хочет посоветоваться с тобой и с Вильнуаром.

— По-моему, они не будут настаивать на деле о Дюроке. Против этого предателя у нас слишком много материала. И им пришлось бы арестовать также Пораваля, а это не так-то просто, тем более что их цель нас разъединить. Думаю, они будут напирать на дело о ферме Борденава. Беро, перед тем как выйти из макИ, взорвал дом Борденавов и, к сожалению, хвастался этим.

— Ты думаешь, они к этому прицепятся? Ведь Борденавы сотрудничали с оккупантами и их все ненавидели.

— В те времена — да, но сейчас многие позабыли обо всем этом. Старик вернулся и разыгрывает из себя жертву, утверждая, что его дом был сперва разграблен и только потом подожжен. Он умалчивает о своем сыне, служившем в милиции, и уверяет, будто упросил немцев не преследовать жителей Палисака. Конечно, те, кто помнят, как все было, отворачиваются от него, но старик действует умело, и некоторые попадаются на его удочку. Кроме того, Борденав — друг Рапиньяка, а владелец замка из тех, благодаря кому в парламент попадают всякие Вильнуары. Как видишь, все связано между собой. С их точки зрения, Беро опасный человек — он бедняк, пользуется влиянием в профсоюзе и слывет ярым коммунистом. Да и вообще они хотят, засудив его, бросить тень на все движение Сопротивления, и это в тот момент, когда делается все для того, чтобы Франция снова капитулировала…

Шарль Морен по своей привычке пошевелил тремя оставшимися пальцами правой руки, и его лицо снова озарила улыбка, которая почти никогда его не покидала.

— Да, друг, борьба, ничего не поделаешь. И все равно мы им доставим неприятностей больше, чем они нам. Кстати, говорят, твоя жена добилась блистательных успехов в своем комитете?

— Откуда ты знаешь?

— Прочел в бюллетене движения. В шестом районе Парижа собрано три тысячи подписей против перевооружения Германии. В том же бюллетене помещена фотография какой-то консьержки, она одна собрала четыреста подписей.

Ирэн, покраснев, взяла статью.

— Да, это Томасен, так я и думала.

— А мы создадим департаментский комитет. Боевая будет организация.

Луи и Шарль виделись довольно часто. Морен снимал комнату, в которой раньше, до своего знакомства с Ирэн, жил Луи. К тому же они были соседями, и Морен иногда заходил к Фурнье поужинать.

Они обсудили еще раз практические меры, которые следовало принять для защиты Беро. Роз уже рассказала о случившемся бержеракским коммунистам. Теперь нужно связаться с соответствующими организациями, поставить в известность федерацию Бордо, договориться об адвокате, написать статью в газету, продолжить переговоры с префектурой, организовать делегации…

— Словом, — сказал Морен, — пустить в ход все имеющиеся у нас средства.

Луи и Ирэн предложили свои услуги. Морен дал им несколько адресов жителей Палисака, с которыми надо было повидаться.

— Как держится Сервэ? — спросил Луи.

— Хорошо, а что?

— Он как-то странно вел себя.

— А у него такой характер. Он кажется легкомысленным, но на самом деле очень предан нам. Мы ему ставим в упрек, что он забросил своих бывших товарищей — социалистов. У них в Палисаке появился новый учитель, социалист, неплохой человек.