Весенние сны

Анастасия вошла и была поражена окружившей ее роскошью. На окнах висели тяжелые портьеры, не пропускавшие жару, а массивная, темного дерева резная мебель поражала воображение. Кровать под балдахином была накрыта бархатным, темно-вишневого цвета покрывалом, пол застелен громадным розовым ковром, расшитым виноградными лозами и розами. Розами же была расшита обивка канапе и кресел. В богато позолоченных рамах висели дорогие, написанные маслом картины, изображавшие букеты роз в вазах.

Анастасия, обведя глазами комнату, повернулась к обеим женщинам. Увидев на их лицах выражение ожидания, она поняла, что следует произнести какие-то слова, которые это ожидание оправдают. Роскошь и богатство особенно бросались в глаза после дней, проведенных в скромном жилище индейцев хопи.

Кашлянув, она решилась:

– Какая роскошная комната! Я не ожидала, что подобное можно увидеть в северной Аризоне.

Собеседницы довольно заулыбались, а Исабель объяснила:

– Моя сестра вложила сюда столько сил и средств, вы не поверите. Она была полна решимости продолжать жить здесь точно так же, как жила в южной Аризоне.

– Это мне напомнило мой дом и дома моих друзей на плантациях Юга, – вздохнула Анастасия. – Правда, это было еще до войны. Столько всего теперь безвозвратно потеряно...

Исабель сочувственно закивала:

– Все это чудовищно... Но ваш отец отстроил вам новый дом и соответственно его обставил. Я знаю, как вы и ваша мать благодарны ему за это.

Анастасия кивнула и бросила взгляд на Кэт, которая, как ей показалось, утратила интерес к разговору и с отсутствующим видом задумчиво улыбалась каким-то своим мыслям.

– Теперь отдыхайте, – сказала Исабель. – Для всех сейчас время сиесты. Позже вам принесут все для умывания. Когда переоденетесь, выходите к нам во внутренний дворик. Ближе к закату мы присоединимся ко всем остальным, да и барбекю будет к тому времени готово. Тогда и начнется настоящее веселье.

– Спасибо за все, – поблагодарила Анастасия. – С нетерпением буду ждать вечера.

– Отдыхайте, – повторила Исабель и еще раз обвела комнату внимательным взглядом, чтобы удостовериться, все ли в порядке.

После этого Исабель и Кэт, вежливо улыбнувшись на прощание, под заливистый лай Розалии вышли из комнаты и закрыли за собой дверь.

Анастасия с облегчением вздохнула и теперь уже неторопливо оглядела отведенные ей покои. На се вкус, убранство было слишком уж роскошным и пышным. Она чувствовала себя здесь стесненной, чуть ли не как в тюрьме. Подойдя к огромному гардеробу, она заглянула внутрь. Действительно, ее саквояж уже перенесли сюда и даже распаковали. Платье висело на вешалке, нижнее белье разложено на полке, внизу стояли туфли. Анастасия призналась себе, что такое внимание ей приятно, но в то же время в душе ее росла непонятная тревога. Кроме того, она не могла не заметить явного интереса, который с первых минут их приезда Кэт Дамита стала уделять Хоку. Но, с другой стороны, Кэт Дамита помолвлена, так что особых поводов для беспокойства нет, однако подспудное неприятное чувство все равно оставалось.

Анастасия подошла к кровати, положила на нее руку и несколько раз надавила. Кровать оказалась жесткой. Прямо как Ти Эл Латимер, вдруг мелькнуло у нее в голове. Нет, не будет она сейчас думать об этом человеке. Надо постараться хорошо отдохнуть, благо время еще есть. Вечер длинный, да и домой они доберутся лишь к ночи...

Но перед тем как лечь, она подошла к массивной высокой двери и проверила, хорошо ли та заперта. В замке торчал ключ, и она быстро дважды повернула его. Ключ из замка она вынимать не стала – так будет поспокойнее. Анастасия торопливо сбросила дорожный костюм и ботинки, сняла тяжелое бархатное покрывало и неловко влезла на кровать. Полог она не стала задергивать, чтобы не было очень душно. Взбив пуховые подушки, на которые были надеты изящно вышитые шелковые наволочки, Анастасия улеглась на спину и попыталась задремать.

Однако очень скоро мысли ее обратились к Хоку и тому, что они задумали. Она улыбнулась, подумав о том, что готова ждать, сколько понадобится, и надеясь, что скоро они снова будут вместе.

Над кострами жарилось столько еды, что Анастасия на мгновение остолбенела. Впечатление ее усилилось, когда она мысленно сравнила это изобилие с тем, как они питались на Юге во время войны, да и после нее. Она не представляла, как все это можно съесть за одну ночь, потому что, кроме туш свиньи и двух годовалых бычков, на столах лежали груды сладких и пресных лепешек; стояли большие миски с фасолью, широкогорлые банки с красным и зеленым перцем, как свежим, так и маринованным; и горы оладий, пропитанных медом и маслом. Там и тут виднелись высокие кофейники с черным кофе и чайники с чаем. Спиртного Анастасия не увидела – Латимеры, очевидно, хотели, чтобы все прошло в рамках приличий.