Весенние сны

Она машинально потерла сквозь кожаную перчатку следы змеиного укуса на левой кисти и подумала, что у Хока после того происшествия отношение к ней заметно изменилось. Проявляться это стало в первую очередь в том, что он изо всех принялся оберегать ее от всяческих опасностей. Но она вовсе не собиралась позволять ему удерживать ее взаперти, ей хотелось делить с ним не только радости, но и невзгоды. Если кому-то из них угрожает опасность, другой должен быть рядом – это очевидно. Поэтому она здесь и оказалась. Домой он ее не отправит, по крайней мере сейчас, когда до цели так близко.

Оделась Анастасия соответственно, в темно-зеленый костюм для верховой езды – он, правда, уже успел немного поистрепаться, и Лорели шила ей новый, а заодно и другую одежду, более подходящую к жизни на ранчо. Они решили сшить себе блузы и юбки наподобие тех, что носила Мария, и для этого сняли с ее вещей мерку. Но времени постоянно не хватало, и шитье продвигалось медленно, вот и донашивали то, что привезли с собой из Виксберга.

К счастью, костюм был темного цвета, да и перчатки и обувь Анастасия специально выбрала черные. Свои белокурые волосы она собрала в тугой узел на затылке и спрятала под темным шарфом, чтобы они не бросались в глаза при лунном свете. А еще вымазала лоб и щеки грязью, чтобы лицо не белело в темноте. Хок наверняка испытает гордость за нее, ведь скольким вещам она научилась у него за те дни, когда он работал над своим планом. Если бы он действительно не хотел, чтобы она приняла в них участие, он бы не рассказывал о своих намерениях в таких подробностях.

Но он считал, что ей лучше всего оставаться на ранчо и сладко спать этой ночью, да и каждой ночью, пока он с воинами тева будет воровать у Ти Эл Латимера стадо, которое по праву принадлежит ему. Уж как она его умоляла, настаивала, требовала, спорила, но всякий раз слышала твердое «нет». Теперь ему пора узнать, что нежить и лелеять себя она не позволит.

Анастасия упрямо выпятила подбородок, глаза ее излучали решимость довести задуманное до конца. Она прекрасно знала, что Хок на стенку полезет, увидев ее, но была убеждена, что поступает правильно, и даже не задумывалась о том, что сказали бы родители, узнай они, что их любимая дочка поздно ночью тайком оседлала своего мустанга, потихоньку вывела его из конюшни, села в седло и уехала одна в прерию, чтобы подстраховать Хока и остальных. Само собой разумеется, ни Спенсер, ни Лорели ни сном ни духом не ведали про то, что собирался сделать Хок, и это было к лучшему. К чему лишние беспокойства и переживания?

Всадники подъезжали все ближе и ближе, и Анастасию начала бить непроизвольная дрожь, но не стоявший вокруг холод был тому причиной. Она толком не знала, как поведет себя Хок, – ясное дело, рассердится, но вот насколько сильно, одному Богу известно. Лошадь снова замотала головой, и уздечка громко звякнула в ночной тишине. Она потрепала коня по шее, понимая, что ее волнение передается и ему. Кроме того, они оба устали ждать.

Анастасия знала, что всадники уже увидели ее. Может быть, не тогда, когда она в первый раз заметила их, но теперь о ее присутствии здесь они знали. Интересно, о чем думает сейчас Хок? Догадается ли он, что это может оказаться она? Или решит, что Латимер каким-то образом проведал о его планах, и...

Неожиданно чьи-то могучие руки грубо схватили Анастасию поперек тела, стащили с лошади и швырнули лицом вниз на землю. Грязный песок тут же набился ей в рот, от удара заболела левая скула. Вдобавок ей безжалостно, чуть не вывихнув плечи, заломили обе руки за спину, и твердое, как камень, колено уперлось в спину, буквально распластав ее по земле. Все произошло настолько быстро, что в первое мгновение Анастасия даже не поняла, что, собственно, случилось, и не успела по-настоящему испугаться. Вдруг ее перевернули на спину, и на этот раз колено больно уперлось ей в живот. Она смотрела в смуглое, плохо различимое в темноте лицо индейца, вся одежда которого состояла из узкой набедренной повязки и мокасин. Весь торс воина был раскрашен узорами. Только теперь Анастасия похолодела от ужаса, но одновременно и рассердилась, тут же яростно пытаясь освободиться.

Откуда-то из темноты раздалась длинная тирада непонятных слов. Индеец отпустил Анастасию и поднялся. Она осторожно встала на ноги и принялась машинально отряхиваться от пыли, исподлобья разглядывая незнакомца.

И замерла, потому что на его лицо упал лунный свет.

– Хок?!

– Черт побери, Стейси! Я же мог тебя прибить! Какого дьявола ты здесь оказалась? Одна, ночью? А как ты одета? Ничего лучше не могла придумать, как сидеть здесь и дожидаться нас? Ведь это означает лишь одно – засаду! Если бы ты поехала нам навстречу петляя, мы бы решили, что это индеец. Если бы ты просто ехала нам навстречу, мы бы решили, что это белый, которому зачем-то понадобилось с нами поговорить. А так... ладно, черт с этим со всем. Ответь мне – какого дьявола тебя сюда принесло? – Он взял ее за руки, потом отпустил, покачал головой, отошел на пару шагов и повернулся к ней лицом. – Я слушаю тебя.