Весенние заморозки (СИ)

Арден медленно осел на каменистую землю. Я подковылял к нему, наклонился, оттянул воротник шубы.

В кровавом месиве, в которое превратилась шея посла, разобраться смог бы только врач. Я обернулся, неуверенно посмотрел на уцелевших бойцов.

-Кто разбирается во врачевании?

-Могу перевязать, - ответил Гарини. - Только нечем, комендант. Разве что рубашкой?

-Сойдет и рубашка, - я встал, освобождая ему место, и отошел в сторону. Вновь осмотрелся.

Бой на дороге по-прежнему не утихал. Ардены вцепились в землю, отступая, теряя людей, но и не думали бежать. Все новые и новые отряды подходили с равнины, не прекращался и обстрел со стен замка. Нерберийцы каким-то чудом еще не перессорились между собой, хотя действовали не так слаженно, как при осаде. На нас никто не обращал внимания, и путь по равнине был не то чтобы свободен, но открыт.

-Готово, комендант.

Гарини и второй наемник по моему знаку подхватили ардена, осторожно поднесли его к карете, мы с Тирвали пришли им на помощь, и вчетвером нам удалось таки пропихнуть посла внутрь.

Я последний раз посмотрел в сторону арденов, ведущих безнадежный бой. Как же мне хотелось оказаться рядом с ними. Но я не мог. Не имел права. У меня были люди, о которых мне следовало заботиться. Люди, которых надо было выводить из боя. Чтобы потом вести обратно в бой.

Гарини вскарабкался на козлы, второй наемник сел рядом с ним, а мы с Тирвали полезли внутрь кареты.

Солнце устроилось на затылке, пробиваясь сквозь чащу моих отросших волос, давно не чесаных и не мытых. Теплые весенние лучи ухитрились просочиться даже через плотный плащ, нагреть кольчугу и спину под ней. Но с реки по-прежнему дул холодный ветер, гнал рябь по поверхности глубокого, уверенно текущего в море потока. Вода была темной, непроглядной, еще не летней, и таким же было небо на западе, куда вновь и вновь устремлялся мой взор.

Посол арденов Марген ЭахДариг умирал. Лекари моего гарнизона признали свою беспомощность. Возможно, ему смогли бы помочь арденские врачеватели, но ни один из арденов не вышел из бойни под стенами замка Риммор. Все остались там, на склоне холма. И Вальд тоже. Вальд... я на миг прикрыл глаза, еще раз позволяя старому летописцу встать передо мной. И он явился на мой зов, вышел из памяти таким, каким я видел его в последний раз: с мечом в руке, с огнем в глазах. А где-то в глубине этого огня стояла уверенная, радостная обреченность человека, знающего, за что он умирает.

Вот таким был этот старый летописец. Такими были все ардены, что попадались мне до сих пор. Все еще не веря в то, что весь народ мог быть настолько безумным, я уже привык видеть их такими. Фанатики? Возможно. Ардены не колебались, когда шли на смерть. Они знали, за что умирают.

Нерберийцы, штурмовавшие замок Риммор, тоже знали. У каждого из противников на том поле боя была своя правда. Чья правда вернее?

Да и можно ли так ставить вопрос? Правда у каждого - своя. Просто чья-то правда человеку ближе, а чья-то - нет. Нерберийскую правду я уже видел, и она мне не понравилась. А арденскую... не понимал я арденов, до сих пор не понимал. Но они мне были симпатичны и в чем-то близки, в своей отчаянной, безнадежной борьбе против всего мира.

Огромный древний старик полулежал под старой ивой, чьи бурые ветви уже покрылись легким зеленым налетом распускающихся почек. Глаза арденского посла были закрыты, с большим трудом можно было различить в глубоких морщинах на его лице гримасу боли. Я стоял рядом; мне не хотелось ни сесть, ни уйти. Я достаточно насмотрелся на смерть, чтобы начать воспринимать ее, как нечто неизбежное. Быть к ней готовым. Провожать тех, кто дрался в одном с тобой строю, спокойно, и так же спокойно провожать взглядом челн с телом, которое еще недавно было живым человеком.

Ветер шумел в деревьях, ветер нес запах близкого моря. Почему-то этот запах, привычный мне с детства, именно сейчас меня раздражал. Но я терпел. Мне не хотелось уходить отсюда.

Я не ждал от ЭахДарига каких-то слов, откровений, ценных сведений. Он успел рассказать мне все по дороге, пока наша карета неслась по кочкам и ухабам, уходя от преследователей. Я уже знал, что произошло у стен замка Риммор на самом деле. Уже понял, кто был целью арденов. Первоначальные мои предположения оказались неверными.

В той схватке, где вессейцы схлестнулись с арденами, пал Аинви, молодой и глупый лейтенант герцога Эретви. Его сын и наследник.

Как случилось, что я сам его привел под эти стены? ЭахДариг не стал объяснять, для него происшедшее было понятным и логичным. 'Судьба' - и этим все сказано. Это слово в устах арденов оправдывало все, что происходит в мире, в куда большей степени, чем любая логика.

Та же судьба направила мою руку, нанесшую удар в спину стратега Стикра.

А вот самого герцога ардены не тронули намеренно. Равно как и баарисского генерала, который после удара ЭахДарига остался жив, хоть и без сознания. И теперь все нерберийцы готовы были мстить арденам, мстить вопреки здравому смыслу. И при этом по-прежнему не верили друг другу.