Весенние заморозки (СИ)

-Лови мяч, Элбис! - рявкнул, не сдержавшись, Синрик, размахиваясь. Элбис улыбнулся и в момент броска вдруг отвернулся от пропасти, казалось, заинтересовавшись чем-то в океане на востоке. Время как вроде замерло на миг, а спустя этот миг он протянул руку и, не глядя, догнал ею мяч в воздухе, сдержал, вынул его оттуда и обернулся со все той же улыбкой.

-Что же ты так неосторожно? Еле поймал ведь...

Синрик смолчал. Он не мог отказаться от этой игры, хотя заранее понимал, чем дело кончится - издевательством. Элбис отлично играл в мяч, а уж языком трепал и вовсе лучше всех в мире.

-Так что ты думаешь, кузен? Ситуация у твоей матери проигрышная. Она здорово играет, но я вижу все карты. Надо же было выбрать своими орудиями тех, кто связан между собой судьбами. Чем она думала? Верховного прорицателя я нашел довольно быстро, а печать Лайты легко увидеть на человеке. Следующим был этот глупый князек. Затем его хозяин, миакринг. Или Лайта думала, что встреча Эрика и Эрви в доме Дигбрана будет выглядеть случайной? Ха-ха-ха, смешно.

Да и остальные двое... вот только с девчонкой-полукровкой мне пришлось повозиться. Но я знал, где искать, и я нашел. Что дальше? Кстати, ты в курсе, что нас видят смертные?

-В курсе, - обронил Синрик.

-Между прочим, это Эрик. Потомок Ровенда Великого, ты к таким всегда вниз на скалу спешишь, когда они в округе появляются. Вот тут, кстати, тетя Лайта меня хорошо обыграла. Ты знаешь, почему я ничего не могу сейчас сделать Эрику и Эрви?

-Не имею ни малейшего понятия.

-Может быть, и не имеешь... Лайта открыла дочке прорицателя глаза, и та успела увидеть весь путь через горы, прежде чем я сообразил, что с играми пора завязывать. Теперь они пройдут и уйдут - над судьбой даже я не властен. Красиво. Ярко. Блестяще. Но - ничего, увы, не решает в свете того простого факта, что я уже знаю все ее козыри. И никто из них ничего мне не противопоставит, кроме собственной ненависти к самим себе. Увы, это орудие уступает себялюбию. Готов ловить, Синрик?

-Главное, чтобы ты был готов бросать, кузен, - все так же бесстрастно произнес Синрик. - Ведь за моей спиной - Сиккарта, наводненная сейчас твоими воинами. И неудачно брошенный мяч может случайно покалечить две-три армии вторжения, сдвинув баланс на игровой доске.

-Лови мяч, Синрик! - вскрикнул Элбис, не сдержав волнения. Но не улыбнулся Синрик. Скупым движением достал из воздуха мяч.

-Хватит. Ничья.

-Нет! Я выигрывал!

-Ты не выигрываешь и сейчас. Ты так и не нашел пятого избранного, Элбис, как бы ни старался скрыть этот факт своими витиеватыми рассуждениями. И ты нервничаешь, бог устной речи... бог болтовни. Болтай дальше.

Глава 7.

Дигбран. Шелест листвы.

-Ну что говорят, Лагорис?

-Да ничего особо интересного, Дигбран. Планы строят, как зеленокожих бить.

-А чего там строить-то? Им Безумный прорицатель все подробно нарисовал, как я видел.

Лагорис посмотрел на Дигбрана с высоты своего роста, и в стальных глазах эйтория бывшему воеводе почудилась насмешка.

-Тебе никто не виноват, что ты такой упрямый. Не попал бы в плен к зеленокожим - не впал бы в немилость у барона своего.

-Напоминать обязательно? - буркнул Дигбран. - И на старуху бывает проруха. Что мне теперь, всю жизнь клеймо неудачника носить?

-Да будет тебе, - смягчился вдруг Лагорис. - Судьба нам была в этом плену побывать. Видел я.

-Видел?! - взвился Дигбран. - А чего ж молчал-то?!

Эйторий вздохнул, попытался улыбнуться, но передумал.

-А смысл было говорить, Дигбран? Что от моих слов изменилось бы?

И правда, подумал Дигбран - что? Да ничего пожалуй, все одно бы их отловили - не на том берегу, так на этом. Да и не поверил бы он прорицанию эйтория. Не верят Младшие в судьбу, живут как живется.

Оттого, наверное, и бушевал барон, лицезрея пред собой вымазанных с ног до головы в грязи и тине свата с невесткой, внучкой и почти незнакомым ему эйторием. Будь барон Глойдинг арденом, ничего подобного бы не было. Вспоминая свое детство и юность, Дигбран силился припомнить, было ли хоть раз такое, чтобы Эрик отругал его после очередной проделки, закончившейся синяками, царапинами, вывихами или однажды даже переломом. Нет, ничего подобного ему не вспоминалось. Эрик мазал царапины противно пахнущей мазью, вправлял вывихи да помалкивал. Старшего мало что способно удивить - но даже эмоций от своего воспитателя, а позже - воспитателя его дочери Дигбран не помнил. Вроде оно так и надо было, чтобы люди набивали шишки, подрастая. Взрослые же промахи Дигбрана, каковые неизбежно случались на его жизненном пути, Эрик и вовсе большей частью игнорировал. Иногда мог дать совет, но и только.