Весенние заморозки (СИ)

Караульная служба - занятие тупое и скучное. Никогда я его не любил, и с тех пор, как выбился из простых наемников в командиры, предпочитал избегать стояния на посту всеми силами.

Я проторчал на стенах до обеда, вышагивая туда-сюда и пытаясь разглядеть, что творится на западе. Попытки эти были тщетны. Битва, в которой командовала Аэлевит, оставалась скрыта западной стеной Скейра, а сражение конницы защитников севера с баарисцами происходило слишком далеко от города. На равнине я различал только немногочисленные конные патрули, большинство из которых держалось невдалеке от дороги на север.

Там, на севере, в предгорьях у подножья Звездного пика, ардены по приказу Аэлевит возвели крепость и назвали ее 'Последний рубеж'. То есть, конечно, сами ардены крепостью свою постройку редко когда называли, потому что фортификации из земли и дерева у Старшего народа традиционно считались временными. Но, как по мне, деревянные стены ничем не хуже каменных - и те, и другие можно проломить. Частокол, который удерживает десятитысячная армия - это полноценная крепость.

Я догадывался, зачем она нужна. Нынешнюю войну в Сиккарте затеяли боги. Вряд ли завоеватели пришли на север Арденави только затем, чтобы уничтожить арденов; укрепления же перегораживали путь к Звездному пику. Точного ответа я, разумеется, не знал, а с Аэлевит о северной крепости поговорить не было случая.

Тирвали некоторое время побродил вместе со мной вдоль каменных зубцов, затем ушел обратно в казармы - проверять, сколько у нас осталось припасов. Я вызвался ему помочь, он отказался. И правда, какой из меня сейчас помощник?

Тяжело с влюбленными. Толку с них, что с поэтов - одна лирика и всяческие охи-вздохи. Я прекрасно понимал, как забавно выгляжу в глазах своих воинов. Но ничего не мог с собой поделать, да и не хотел особо.

После полудня прибыл посыльный от Аэлевит. Битва закончилась, как и ожидалось, уверенной победой. Меня ждали в городской тюрьме - в числе пленных нерберийцев оказался сам герцог Эретви.

Тюрьма находилась в восточной части Скейра, где я еще не успел побывать. Тирвали вызвался меня проводить - племянник собрался в городское зернохранилище, откуда распределялась большая часть провизии для осажденного города, и нам было по пути. 'Совсем самостоятельный стал', - мысленно восхитился я, стараясь не отставать от него на скользких от дождя камнях мостовой.

Дома в этой части города были беднее, чем на Торговой набережной, в центре возле ратуши, и даже в северной части города, где находились наши казармы. Арденских построек почти не попадалось, беленые стены и крашеные балки фахверковых домов чередовались с каменными миакоранскими строениями. Жилые дома постепенно уступали место факториям, складам, конюшням и прочим хозяйственным постройкам. Однако цветов было по-прежнему много. Особенно меня умилила клумба с фиалками, устроенная на одном из перекрестков из тележного колеса.

Как и положено подобным заведениям, тюрьма выглядела зловеще. Старое арденское сооружение изобиловало башнями, зарешеченными бойницами, зубчатыми стенами в три яруса - два из них были декоративными. Камень, использовавшийся для стен, был темно-серым, изредка в на его поверхности попадались сверкающие на солнце прожилки какого-то неизвестного мне минерала. Арки ворот и дверей были нарочито низкими, без украшений. Сверху над зданием громоздилась толстая центральная башня без единого окна или бойницы.

Пока мы шли, дождь успел превратиться в настоящий ливень. Прохожие попрятались по домам, подворотням и забегаловкам. Насмотревшись на подходе к тюрьме на архитектурные изыски арденских застенок, я попрощался с Тирвали и поспешил к мрачным глухим воротам, усиленным полосами кованого железа.

Внутри было сухо, но запах меня не порадовал. Не сравнить, конечно, с вонью в тюрьме моей родной Эсталы, где мне доводилось бывать в молодости, когда я еще интересовался судебной деятельностью. Там люди просто гнили заживо, в скейрской тюрьме - медленно заванивались. Я зажал нос, дорожа съеденным обедом. Меня проводили на второй этаж, там пахло получше.

Аэлевит, как я и ожидал, была здесь. Выглядела она на редкость уставшей, лицо было грязным от пыли, волосы спутались и висели сосульками. Увидев меня, она позволила радости мелькнуть в ее глазах, но не сделала даже шагу навстречу. Я не стал спорить: время, место и компания были явно неподходящими. Посреди большой комнаты, куда меня привели, стоял, сложив руки за спиной и сверля меня ненавидящим взглядом, герцог Эретви Кайльский собственной персоной.

Он не был скован или даже связан. Вид у него был, конечно, потрепанный, но герцог стоял прямо, не сгибая шеи. Кроме нас с Аэлевит, в комнате находились только двое арденских воинов с обнаженными мечами-бастардами.

-Вы знакомы? - уточнила Аэлевит. Я кивнул, герцог даже не шелохнулся.

-Наш пленник не понимает миакоранскую и Старшую речь. Будешь переводить ему мои условия. И, если захочешь, выдвинешь свои тоже. От лица гарнизона замка Риммор.