Весенние заморозки (СИ)

Знакомый посыльный в дверях ратуши сказал, что Аэлевит уехала в гавань. Я прикинул расстояние - далековато, могу не успеть ее застать.

-А она вернется сюда?

Посыльный не знал. В отличие от меня, разыскивать Аэлевит он не торопился. Делать, однако, было нечего, я поспешил на Торговую набережную. Вдруг все же успею?

Не успел. Присутствие Аэлевит чаще всего выдавала волочившаяся за ней свита. Я побродил между складов, штабелей ящиков и бочек, но никого так и не обнаружил. Впрочем, это ничего не значило. В Скейрском порту легко заблудиться.

В 'Мече миакринга' снова квартировали знакомые мне рыцари. Виластиса и Таивиса я, правда, среди них не заметил. Служанка Тари приветственно махнула мне рукой из-за стойки.

Кроме Старших, тут хватало и миакрингов несколько диковатого вида.

-Сатлондцы, - объяснила Тари, когда я спросил ее об этом. - Прежде они стояли лагерем в холмах Эверин. Но сегодня ночью южане переправилась на северный берег Арриса, и стеречь холмы смысла больше нет. Почти все отряды с южного берега отозвали.

-Переправились? Где?

-Восточнее города, за Катастой.

Понятно теперь, почему я не могу найти Аэлевит. Врагов на северном берегу внезапно добавилось, и воеводы суетятся. Я попросил у Тари эля, она нацедила мне кружку.

-Не ищи ее, Мальтори. Она сама тебя найдет.

-Ты что, мысли читаешь?

-Нет, конечно. Но я видела, как ты мечешься по городу.

-Неужели вам, Старшим, все так хорошо видно в будущем?

-В данном случае это было не только будущее, но и прошлое. Я увидела весь твой сегодняшний путь, когда ты вошел.

-А куда я пойду, ты сможешь увидеть?

-Смогу, наверное. Я не прорицательница, Мальтори, но твоя судьба - как факел в темной ночи. Ее любой Старший чувствует.

Я в три глотка допил эль, поблагодарил Тари и вышел из трактира. Разговор о судьбе мне не понравился.

Ну а кому понравится, что все вокруг тебя читают, словно раскрытую книгу? И ладно бы я сам был способен увидеть хоть часть того, что с такой легкостью различают Старшие. Все это отдает той самой обреченностью, о которой говорила Аэлевит, а я не люблю этого слова. В особенности если оно касается меня.

Вообще-то мои помыслы и поступки не страдают в последние дни разнообразием. Я зациклился на Аэлевит, и мне это не кажется неправильным. Я хочу быть рядом с ней постоянно. Всевозможные пророчества и гнетущая обстановка вокруг только укрепляют меня в этом желании, заставляя тревожиться сверх необходимого. Обреченность ли это? Или целеустремленность? Разницы между этими понятиями по существу - никакой. Эмоциональное восприятие разве что.

В ратушу Аэлевит возвращалась, и уже уехала. Об этом мне рассказал все тот же посыльный. Нет, ничего не передавала.

День клонился к вечеру. Погода сегодня наладилась, и улицы были забиты народом. В основном - солдатами. Вооруженных людей прибавилось, и весь город был похож на некий фантастический военный лагерь, чьей-то причудой украшеный цветами.

Арвариха по-прежнему не было, но Тирвали сказал, что видел дружинника направляющимся в сторону ресторанчика. Племянник переписывал припасы во дворе казармы, несколько солдат под его командованием грузили мешки и бочонки в крытые фургоны.

-Вчера разгружался, сегодня загружаешься, - усмехнулся я.

-Напутал я, дядя, - у Тирвали был виноватый вид. - Не то взял, что надо.

Я обратил внимание на то, что он не назвал меня по имени. Обращаться ко мне просто 'дядя' было не в его привычках.

-Это Арварих придумал, - ответил он, когда я высказал свое удивление вслух. - Он говорит, что прорицательница Аэлевит не зря предостерегала всех от того, чтобы произносить твое имя.

-И что я теперь, безымянным буду?

Тирвали не нашел, что ответить. Странно, с каких это пор для моего племянника мнение Арвариха стало настолько ценным?

Раньше странности вокруг меня концентрировались преимущественно среди арденов. Загадочные мотивы и поступки Старших меня беспокоили, но не так чтобы сильно. Понять Старших - та еще задачка. Иногда мне кажется, что они сами себя не особо понимают.

Но вот странности в поведении моего гарнизона заставляют меня, словно легавую собаку, делать стойку. Солдатам иногда приходит в голову проявить самостоятельность и надумать что-нибудь сообща за моей спиной. Такие сюрпризы мне не по душе. Они слишком хорошо напоминают о времени, когда комендант замка Риммор отстранился от командования и сидел на верхнем этаже донжона, попивая вино и жалея себя. В те дни солдаты гарнизона сражались сами, без командира, и сражались отчаянно. Иногда мне кажется, что приобретенная ими в те дни способность действовать самостоятельно, без указки сверху, никуда не делась. Заходя в казарму, я вижу, что гарнизон прекрасно без меня обходится. Во мне они видят не столько военного вождя, сколько символ. Я в гарнизоне - нечто вроде знамени.

Разумеется, они меня не ослушаются. Беда в том, что им случается иногда знать больше моего. Сейчас налицо были все признаки как раз такой ситуации. В жизни не поверю, что Тирвали запутался в припасах.