Весенние заморозки (СИ)

-Боишься. Прекрасно, - граф отхлебнул вина. - Ты слишком долго наслаждалась своей неприкосновенностью под защитой истонцев и обнаглела, полукровка. Но на самом деле мне до мести такому ничтожеству, как ты, дела нет. Если мне захочется, чтобы ты испытала мучения, я отдам тебя Альберонику... хотя нет, он же крови боится. Впрочем, неважно. Ты нужна мне, как свидетель великих событий. И после всего того, что ты увидишь в следующие дни, я, быть может, даже отпущу тебя.

Лорбаэн смотрела на графа, стараясь не моргать слишком часто, а он все держал ее за подбородок и пил вино.

-Помнишь, я рассказывал о том, сколько живут мои предки?

Она промолчала, и граф, отпустив ее челюсть, коротко размахнулся и ударил ее по лицу.

-Тебя, похоже, не учили поддерживать беседу. Придется восполнить этот пробел в твоем образовании. Помнишь или нет?

-Помню, - выдавила она, скривившись от боли. Но так и не закрыла глаза, крепилась.

Ведь стоит ей хоть на миг смежить веки, и предстанут перед ней картины из прошлого, вспыхнет с былой силой ненависть, и потеряет Лорбаэн над собой всякую власть. Чей-то голос внутри шептал ей, что не надо бороться с собой, не по возрасту ей такие испытания, не по силам, что надо смириться и пусть все будет, как будет, а потом она придумает, как отомстить, и стоит ли мстить вообще. Возможно, то был глас рассудка. Но не хотела его слушать Лорбаэн, отказывалась закрыть глаза и держалась, держалась, держалась - прямо, как натянутая струна, крепко, как сжатый кулак.

-Я и не сомневался, что ты все прекрасно помнишь. Должна помнить и о том, кто мешает мне прожить до трех сотен лет, как живут Старшие.

Кисть с золотыми перстнями зависла перед ее глазами, пальцы графа напряглись, готовые ударить.

-Помню, - это звучало как плевок, но граф отвел руку.

-Есть вещи, о которых ты помнить не можешь никак. Я никогда не говорил о том, что мое намерение избавиться от арденов и тем самым достичь долгой жизни не является пустыми домыслами. Этой зимой я заключил одно интересное соглашение с не менее интересным существом. Суть его заключалась в том, что я, Лорик, граф Гисс, приведу в Сиккарту армию и, разгромив защитников, дойду до подножья Звездного пика. А существо, со своей стороны, обещало мне за это триста лет жизни.

-Какое еще существо? - спросила Лорбаэн, понимая, что графу ничего не стоит продолжить избивать ее, если она не будет ему время от времени поддакивать.

-Бог Элбис, девочка. Это был сам бог Элбис. Понимаешь теперь, на кого ты открывала свой грязный рот? Я - рука бога, орудие его. Я послужу его целям, и получу от него награду, о которой никакой Таларик не смеет и мечтать. Чего стоит его мятеж? Я обрету долгие годы жизни, получу возможность вернуть себе и утраченное, и даже больше, чем потерял. Младшие спешат жить и делают множество ошибок, но я стану Старшим. У меня будет много времени, очень много.

-Ты сам себе противоречишь, граф. Разве ты выполнил условия соглашения с богом? Защитников арденской крепости ты не победишь своими двумя сотнями.

Граф покачал в руке кубок и вылил остатки вина на землю.

-У подножья Звездного пика будет достаточно и одного, девочка. Пусть погибнут в пути все, пусть дойду только я один - этого хватит. В древних летописях можно обнаружить один занятный и не совсем очевидный факт, который обычно ускользает от внимания не самых радивых исследователей: бог не может поднять руку на собственное творение. Другой из богов - пожалуйста, да и вообще кто угодно. Но Катаар, сотворивший людей, не способен даже младенца по попке отшлепать. Достаточно будет одного меня, чтобы низвергнуть верховного бога с его престола, как того хочет Элбис. Важно лишь дойти до подножья Звездного пика, дальше он подскажет, что надо делать.

И я дойду, поверь. А тебе, Лорбаэн, если все сложится для тебя хорошо, предстоит увидеть час моего величия. После этого я, наверное, отпущу тебя на все четыре стороны, и тебе предстоит жить в новом мире, где будет новый верховный бог, и новые Старшие.

Лорбаэн попыталась прикусить язык, но поняла, что дальше сдерживаться просто неспособна.

-В твоем шатре только один Старший, граф Гисс. И вторым ты не станешь, как бы ни пыжился.

Удар графской ладони был так силен, что она опрокинулась вместе с креслом. Пытаясь перевернуться и встать хотя бы на колени, она увидела, как в шатер вбежали охранявшие его воины.

-Упирается, ваше сиятельство? - спросил один из них.

-Что? Да за кого ты меня принимаешь?! - возмутился граф. - Я не подбираю объедки за истонскими дикарями! Уведите ее, да следите, чтобы не сбежала.

Подняв ее на ноги, алагоры повели Лорбаэн прочь. Она опасалась, что воины графа Гисса окажутся не столь привередливы к 'истонским объедкам', но все обошлось. Ее связали покрепче и бросили на голую землю. До самого утра девочка пыталась хоть как-то ослабить веревки, но у нее ничего не вышло.

С севера тянул холодный ветер. Двигаясь наперекор ему, отряд всадников шел по равнине на север.