Весенний детектив 2008

— Вы сами никого не подозреваете? — спросил Илюшин у Горошина.

— Да что вы, Макар, мне и подумать страшно о том, кто мог…

Аудитор не закончил, но Илюшин понял, что тот хотел сказать. Если ты проработал в кабинете с коллегами несколько лет, то подозревать одного из них в краже очень противно.

— Понятно…

Илюшин прошелся по небольшому кабинету от стены до стены, бросил мельком взгляд на монитор. Николай и Валера, удивленные его непринужденностью, дружно воззрились на непосредственное начальство, сидящее перед компьютером, и во взглядах их читалось предложение устроить малолетнему молодому нахалу выволочку. Однако непосредственное начальство само с интересом наблюдало за передвижениями нахала по кабинету и, видимо, не собиралось карать его немедленно. Переглянувшись, охранники и Николай вернулись на свои стулья, а за ними как-то невзначай отошел от двери и Горошин.

— Четыре женщины, — вслух рассуждал Макар, лохматя и без того взъерошенные светлые волосы. — Одна видит ожерелье, решает его украсть. Мотивы нам сейчас не важны… Итак, она достает украшение из портфеля, прячет… Кстати, — он остановился посреди комнаты, — а кто их обыскивал?

— Их не обыскивали, — неохотно сказал Вересаев.

— Почему?

Парень изумленно воззрился на него, и Степан Степанович, прежде не обращавший на мальчишку особого внимания, в первый раз разглядел, что у того серые глаза — такие же, как у Безинской: не стального оттенка, а глубокого цвета, как вода в пруду.

— Мы подумали, что та дама, которая взяла ожерелье, обязательно спрятала бы его, — пояснил вместо Вересаева Горошин, — а обыск для женщин — это такое унижение… Нет, тогда уж и в самом деле лучше милицию вызвать.

— Хорошо, допустим, — нехотя согласился Макар. — Хотя я бы не исключал вариант, что ожерелье до сих пор у одной из них. Итак, женщина его берет, выносит из кабинета, решает спрятать, выбирает место. Она понимает, что вы, Анатолий Иванович, скорее всего, заглянете в портфель и обнаружите пропажу, но она не знает, что вы не захотите вызывать милицию. А потому она должна спрятать украшение, но спрятать так, чтобы его в подходящий момент можно было вынести. Конечно, нельзя исключать вариант тупого воришки, — увлекшись, продолжал Илюшин, — который сунул бы ожерелье в первое попавшееся место, не думая, но для нас такой вариант совершенно неинтересен!

Он остановился, потому что Вересаев отчетливо хмыкнул.

— Прошу прощения, — смутился Макар.

— Ничего-ничего, рассуждайте дальше, — с легкой иронией сказал Степан Степанович. — Действительно, такой вариант неинтересен. То ли дело, если наша воровка все тщательно спланировала!

— Она не могла тщательно спланировать, — возразил Макар, — потому что у нее не было на это времени. Но просчитать вероятности могла и наверняка просчитала. Она же аудитор, у нее аналитический склад ума! Итак, она предполагает, что всех задержат, обыщут, ничего не найдут и отпустят. А спустя некоторое время она вынесет ожерелье, и все.

— Если мы не найдем его раньше, — буркнул Валера, которому все меньше нравилось, что шеф с таким вниманием слушает мальчишку вместо того, чтобы пойти и найти наконец чертову цацку.

— Нет, — вдруг решительно сказал Илюшин, резко останавливаясь и чуть не наткнувшись на стул Вересаева. — Ничего подобного.

— Что значит «нет»? — возмутился охранник. — Найдем, конечно. Что тут искать: два этажа, восемнадцать кабинетов!

— Я не об этом. Я о том, что воровка была уверена: искать ожерелье мы будем сами. Она знала, что Анатолий Иванович не станет обращаться в милицию.

— С чего ты взял? — от удивления перейдя на «ты», спросил Вересаев.

— Нутром чувствую, — непонятно объяснил парень. — Поверьте, Степан Степанович: все дамы хорошо знают характер Анатолия Ивановича, и преступление было задумано именно с расчетом на то, что обыскивать помещения будут не оперативники, а мы. И что мы его не найдем, потому что не будем знать, где именно искать.

— И тогда вызовем ментов! — Николай покачал головой, потому что идеи парнишки казались ему совершенно безосновательными.

— Не вызовем, — себе под нос проговорил Горошин. — Не вызовем, — повторил он громче, заметив, что все смотрят на него. — Я так решил. В конце концов, это моя пропажа.

— Вот видите, — пожал плечами Илюшин. — И такую реакцию наша дама тоже просчитала. Она неплохой психолог.

— Анатолий Иванович, вы хотите покрывать воровку? — пренебрежительно осведомился Валера. — Зачем?

— Может быть, кому-то из них срочно понадобились деньги, и она не нашла иного выхода, кроме… — Горошин заморгал и стал похож на толстенькую сову. — И случай подвернулся… Я не могу представить, что кто-то из моих коллег окажется под следствием, даже если она и взяла мою вещь… без спроса…

Что-то очень детское прозвучало в его словах, и Валера с плохо скрытым презрением пожал плечами. Глупость, и больше ничего: если тебя обокрали, да еще и по-наглому, вора нужно найти и посадить, чтобы другим неповадно было. А не уси-пуси разводить.

— Я вас понимаю, Анатолий Иванович, — неожиданно сказал Вересаев. — Что же, получается, нас переиграли?