Весенний марафон

– Да уж я думаю, он с тебя не станет деньги трясти, – успокоила ее Катерина. – А в гости он тебя не приглашал? Он женат или как – не знаешь?

– Не знаю… – сразу сникая, удрученно помотала головой Светка.

– Хотя это не важно, – продолжала рассуждать Катерина. – Ты вон тоже замужем, и что? В отличие от меня.

– Ой, Кать, а ты-то как? – вдруг вспомнила Светка. – Олег так и не появлялся?

– А кто его знает, где он? – пожала плечами Катерина. Говорить о муже (бывшем!) ей очень не хотелось, поэтому она резко сменила тему. – Слушай, Свет… Я что спросить хочу… Только скажи мне честно.

Светка всем своим видом выразила готовность говорить правду, правду и только правду.

– Понимаешь, там на меня все смотрели. Ивашов такой человек… публичный, он всегда в центре внимания. Скажи – я не выгляжу замарашкой? Ну, типа со свиным рылом в калашный ряд. А то там такие девочки – если бы не твое платье, я бы вообще не знаю как вечер провела.

– Вот! Я тебе говорила! – воспарила Светка. – А еще туфли. И сумка. И колготки надо было надеть светлее, я уж тебе не хотела под руку говорить. Ты привыкла ходить в джинсах и в свитере, еще смеялась надо мной.

– Я не смеялась! – с досадой возразила Катерина, потому что, бывало, подсмеивалась в душе над Светкиным неуемным желанием бесконечно подбирать туфли к сумкам, искать платья «как в журнале», убиваться по поводу недостаточно прозрачных чулок и «прошлогодних» сапог. Что-то во всем этом было от Эллочки-людоедки, хотя, надо признать, цену за свои прихоти Светка платила нехилую, почти как мадам Вандербильд. Сама же Катерина как женщина независимая и здравомыслящая придерживалась народной мудрости насчет того, что по одежке только встречают, а провожают-то по уму, и тут уж ей, Катерине Титовой, конечно, нет равных. Но ведь есть и другая точка зрения насчет встречи «по одежке»: второго случая произвести первое впечатление у вас может и не быть.

– Хотя, конечно, можно и в джинсах, – увлеченно продолжала Светка. – Важнее туфли и сапоги. Бижутерия. Пойдем в выходной и купим, у меня скидки есть, где надо. А я тебе такую тунику дам, к твоим брюкам будут как раз. На ближайшие раза два тебе хватит. И еще знаешь что, Кать… только ты не обижайся, ладно?

– Не буду, – неуверенно пообещала Катерина, уже готовясь обидеться.

– Маникюр тебе надо сделать. И стрижку другую. Эта хорошая, и тебе идет… но она немодная совсем. Не носит сейчас асимметрию никто.

«Ты еще белье мое не видела, – мрачно подумала Катерина, между красотой и удобством всегда без колебаний выбиравшая последнее. – Значит, я и вправду замарашка. Вот так и выясняется, черт побери!»– Да нет, ты очень-очень красивая, и все у тебя в порядке, – бросилась ее утешать все моментально понявшая Светка. – Просто у них там женщины… другие, понимаешь? У них и времени больше, чем у нас с тобой, и денег. А салоны там всякие, процедуры, так это – пожалуйста. Только мы с утра на работу, а они – к косметологу, вот и вся разница. Ну ничего! – В голосе Светки прозвучали мстительные нотки. – Вот мы выйдем замуж за их мужчин и тоже будем по салонам шляться. И машины себе купим, чтоб не пешком! И массаж! И шоколадные обертывания! Давай запишемся и вместе пойдем, я хороший салон красоты знаю. Денег кучу угрохаем, но я все равно собиралась. Я не сказала тебе? Меня Владлен Георгиевич в субботу к себе домой пригласил. Так что я все равно в салон собиралась.

Утром следующего дня щенок проводил Василия на работу и остался за хозяина. Он много успел за длинный день: растащил по всей квартире обувь из прихожей, наконец-то разгрыз на куски подаренный соседкой Раисой теннисный мячик, после нескольких неудачных попыток научился залезать с табуретки на подоконник (вот удивится хозяин!), несколько раз храбро облаял взрослых дворовых собак, два раза покушал, начисто вылизав миску, и всласть выспался, отгрыз кусочек обоев (совсем в незаметном месте, возле туалета). А когда совсем стемнело, ушел в прихожую и принялся ждать, предвкушая, как заскрипит дверь лифта, раздадутся знакомые шаги, повернется ключ в дверях – и как он бросится под ноги хозяину! Люди приезжали и уходили в другие двери, он замерз и соскучился, и опять уснул, а когда проснулся, даже немножко поплакал, сидя под дверью.

Но Василий пришел домой только утром.Сонный щенок сунулся было к нему – и отшатнулся. От любимого хозяина остро пахло чужим человеком. Незнакомый запах заставил щенка встопорщить шерсть на загривке и зарычать – впервые в жизни, он и сам не знал, что умеет так грозно рычать. Но хозяин не обратил на щенка никакого внимания. Мимоходом погладил по голове, но улыбнулся не ему, а своим мыслям, разбрасывая как попало одежду, прошел в спальню и упал на неразобранную постель, так и не сказав ему ни слова. Щенок обиделся так сильно, что даже в кровать к Василию не полез, а гордо устроился на своей тряпке – пусть знает!