Весенний марафон

В воскресенье без пяти одиннадцать они со Светкой приехали в назначенное место – Катерина не хотела, чтобы загадочный обладатель элитной недвижимости и белого коня знал, где она живет: во-первых, из соображений безопасности, а во-вторых, она стеснялась своего неказистого дома с крошечными разномастно застекленными балкончиками и вдрызг разбабаханной снующими туда-сюда детками входной дверью. Золушка и та жила, если вспомнить, в неплохом доме – забегаешься прибирать, а еще розы там и все такое. Поэтому они договорились встретиться возле оперного театра. На стоянке было пусто, поэтому дамы сразу догадались, что одиноко стоявший в центре джип с наглухо тонированными стеклами – это и есть та самая посланная за ними карета. Возле джипа прохаживался водитель, он же кучер, – подтянутый крепкий мужик средних лет, в короткой и тонкой не по сезону кожаной куртке. Катерина вышла из машины и посмотрела в его сторону.

Мужчина немедленно подошел.

– Вы Катерина? Меня зовут Игорь.

Катерине он немедленно понравился. Серые глаза смотрели внимательно и весело, идеальная стрижка и выглядывавший из-под расстегнутой куртки воротничок белой рубашки говорили о том, что их обладатель привык выглядеть безупречно. А когда она, знакомясь, протянула руку, мужчина немедленно сдернул перчатку. Нет, на простого шофера он явно не тянул. Бывший военный – решила Катерина, сейчас такой выправкой мало кто может похвастаться, все больше пивным пузцом или остеохондрозом от изнурительного сидения на стуле в офисе.

– Вы – водитель? – спросила она, вложив в интонацию максимум сомнения.

Надо отдать ему должное: он понял, улыбнулся и сделал неопределенный жест рукой:

– Не совсем.

– Что значит – не совсем? – насторожилась Катерина.

Но ответа на вопрос не получила. Как и возможности задать следующий, потому что «не совсем водитель» пояснил:

– Я понимаю, что у вас много вопросов. И вряд ли я смогу на них ответить. Я вижу, что вы очень предусмотрительная женщина и, надо понимать, поедете на своей машине?.. Тем лучше. Мы едем в Карасьеозерск, это недалеко. Знаете? И там вам все объяснят. Выезжаем из города через Пионерский.

Катерина молча кивнула. Пункт назначения многое объяснял. Карасьеозерск был элитным поселком, где обитала местная знать, провинциальная Рублевка, и еще неизвестно, где трубы ниже и дым пожиже. Она была однажды в Карасьеозерске по работе, когда во время выборов жена мэра пригласила особо приближенных и лояльных журналистов к себе на дачу, чтобы те могли воочию убедиться, как скромно и демократично живет городской голова, питаясь кабачками и капустой с приусадебного участка. Въезд в поселок был наглухо перекрыт для посторонних, его обитатели были людьми известными, и, стало быть, Катерина и Светка не рисковали оказаться в каком-нибудь притоне с сауной на окраине заброшенного совхоза.

Водитель джипа внимательно посмотрел на Катерину, убедился, что информация понята правильно, улыбнулся и предложил:

– Поехали?

Полчаса спустя они свернули с шоссе и вскоре подъехали к шлагбауму, возле которого бдили сразу два охранника, причем один – в милицейской форме.

– Это хорошо, – кивнула Светка. – Значит, убивать нас тут не будут. Если что – действительно развернемся и уедем. Хотя мужик ничего, симпатичный, да, Катюх?

– Ой, не знаю… – сбрасывая скорость, обронила Катерина. – Знаешь, говорят: вход – рубль, выход – два.

– Да ладно тебе! Смотри, как тут все круто! И правда дворцы! – Светка с интересом всматривалась в затейливые крыши с флюгерами, видневшиеся вдали среди сосен. – И дорога прямо как в кино.

Впереди идущий джип проскочил под услужливо взлетевшим шлагбаумом – охрана знала «свои» машины в лицо, на секунду притормозил, водитель сказал что-то охраннику через опущенное стекло, и Катерина последовала за ним, въехав на «дорогу как в кино», как определила Светка. Сосновый лес расступился, и в первый ряд чопорно вышли пушистые, одинаковые, как на подбор, ели. Дорога была идеально вычищена от выпавшего ночью снега, и вдоль нее зачем-то горели средь бела дня круглые шары невысоких фонарей. Метров через сто аллея вышла к небольшому пруду. На самой середине пруда все еще стояла большая увешанная игрушками елка, а вокруг нее был устроен каток, и ребятишки в ярких курточках старательно выписывали коньками кренделя, смешно спотыкаясь и падая.

– Надо же! – удивилась Светка. – Живут же люди! Вышел из дома, пожалуйста: летом – купайся, зимой – катайся. И караси небось. А у нас и зимой и летом – стройка-помойка. Лена давно на каток просится, так это куда ехать надо, через полгорода, и народищу в выходные! А тут неплохо устроились. Выходи, Катюха, за него замуж. А мы с Леной будем к тебе в гости ездить по выходным.

– За кого? – расхохоталась Катерина, выруливая за джипом на правый берег пруда. Смеялась она не потому, что ей было так уж весело, а потому что нервничала. – Мне еще никто ничего не предлагал.

– Вот как предложат, сразу и выходи, не выпендривайся. Ты же писала – хочу хозяйкой в замок, может, ему как раз тебя и не хватает.

Катерина промолчала. По мере того как они ехали по поселку, в ней росло беспокойство. Двух– и трехэтажные коттеджи, перед которыми стояли дорогие машины, большие участки – то ли газоны у них там летом, то ли теннисные корты, – вычищенные дорожки, подступающие к домам сосны – все это было так не похоже на жизнь за шлагбаумом, откуда прибыли Катерина со Светкой, что она остро ощутила свою неуместность здесь, на этом островке благополучия и респектабельности. На таких машинах, как у нее, здесь ездит, наверное, только прислуга, подумала Катерина. А она, дура, искательница приключений на свою задницу. Это, как бы сказала мама, не ее круг – бери выше. Она могла бы быть к нему причастна, если бы в свое время «правильно» вышла замуж, а ее мужу повезло бы сделать карьеру. Или деньги. Но очень хорошие деньги, потому что сюда, за шлагбаум, пускали только проверенных бизнесменов, тех, что уже могли позволить себе стать респектабельными. На этом острове живут преуспевающие мужчины и красивые, уверенные в себе женщины, а она словно не в поселок приехала, а в космос попала, в невесомость, отчего совсем утратила почву под ногами и чувство реальности. Дело, которое задумывалось как веселое приключение, ни к чему не обязывающая шутка, вдруг стало тяжелым и неприятным. Слишком серьезным.

– Приперлись со свиным рылом в калашный ряд! – проворчала Катерина вслух.

– Ты про что? – не поняла Светка.

Но объяснить Катерина не успела, потому что джип неожиданно остановился, и ей пришлось резко дать по тормозам, чтобы не влететь в него сзади. То есть джип ей мигал, а она, погруженная в процесс самобичевания, ни черта не видела. «Девятку» занесло, она пошла боком (а не езди два года на одной и той же зимней резине!), и Катерина ее с трудом выровняла. Она затормозила впереди джипа, и, выключив мотор, молча сидела, не выходя из машины, приходила в себя.

– Ну, ты даешь, подруга! – нарушила молчание Светка. – Устроила бы им тут ДТП. Въехала бы ему в зад. И что бы мы стали делать? Слушай, а чего мы тут встали? Поселок вроде кончился?

Катерина увидела, что ее сопровождающий вышел из машины и идет к ним. Она тоже выбралась наружу, посмотрела на него виновато. Но, судя по всему, несостоявшееся ДТП его мало волновало. Катерина оглянулась по сторонам: они выехали на окраину поселка, впереди дорога кончалась, и лес стоял стеной. Светка, перегнувшись через сиденье, с тревогой смотрела на приближавшегося мужчину.

– Все, приехали, – улыбнулся он.

– Но мы… – начала было Катерина.

Он ее перебил, коротко показав рукой направо, куда, как Катерина только теперь заметила, сворачивала неширокая, двум машинам не разойтись, дорожка:

– Прошу!

И Катерина, обойдя машину, увидела, как по этой дорожке к ее машине приближается… всадник на белом коне. Близко к дороге стояли высоченные сосны и ели, укрытые снегом. Сияло солнце, и небо было ярко-синим. Это сочетание чистых, без всяких оттенков, цветов – зеленого, синего и белого – было неестественно красивым, придуманным, совсем как на дорогих рождественских открытках. В городе нет таких чистых цветов, там небо как будто чуть полинявшее, снег немедленно становится серым и будто усталым, а о зелени не велено вспоминать до лета. Катерина опять подумала о нереальности происходящего. Ведь недаром же Артур Грей для парусов своего «Секрета» искал в лавках чистый алый цвет без оттенков и сомнений. И конь, столь же ослепительно и несомненно белый, тоже казался нарисованным.

Но в звенящей морозной тишине, не нарушаемой ни шорохом ветра, ни птичьими голосами, звонко и четко цокали по дороге копыта.

Цок-цок. Цок-цок. Все ближе и ближе. Катерина и Светка, одинаково открыв рот, смотрели на приближавшееся чудо. Белоснежный красавец подошел совсем близко и остановился, перебирая ногами. Катерина никогда не думала, что лошади бывают такими большими. Те лошадки, которые катали в городе детишек или уныло таскали глупые свадебные фаэтоны, были невысокими, коротконогими и пузатыми, от них крепко пахло навозом и грязной шерстью. Приставленные к ним девчонки тоже были немытыми и нахальными, орали на лошадей и могли ударить. Катерина этих лошадей жалела и поэтому никогда не катала Дашку, когда та была маленькой. Конь, который теперь уже стоял перед Катериной, негромко всхрапывая и поводя боками, был высоченным и тонконогим, у него была красивая гордая голова с белоснежной коротко подстриженной гривой и темные, как черносливины, глаза в обрамлении длинных ресниц. Под идеально белой шкурой выпукло играли мышцы. Как зачарованная Катерина задрала голову и подняла руку, чтобы погладить эту удивительную, совершенно по-человечески смотревшую лошадь, но опомнилась и остановилась с поднятой рукой. И тогда лошадь искоса посмотрела на нее огромным темным глазом, в котором Катерина увидела свое отражение, наклонила голову, тихонько фыркнула и сама ткнулась в протянутую ладонь мягким замшевым носом.