Весенний Маскарад

— Я приду! Обещаю тебе, я приду! — у Эллен внезапно вырвалось это совсем искренне. Она испугалась, что едва не выдала себя, и зажала рот рукой.

— Я жду тебя. Не подводи меня, Эллен. Ты обещала быть со мной. Вернее, я тебя заставил это обещать! А мне до сих пор никто не отказывал, — Голос прозвучал самодовольно, и Леди-в-Красном услышала в нём нотки одержимости.

— Я не отказываю тебе… — Эллен постаралась, чтобы её голос звучал как мольба жертвы безжалостному губителю.

— И правильно делаешь. До встречи, Эллен. И запомни: завтра я пойду на всё, чтобы добраться до тебя. И тебя никто не сможет спасти и уберечь от моих рук.

Теперь Эллен услышала в Голосе замогильный холод. Её словно окатило талой водой, и по телу пробежали мурашки. Ощущение нельзя назвать приятным, но ей понравилось. Она поверила в то, что Голос работает на микрофон, на публику — чтобы нагнать шороху на телохранителей Эллен. Она уже давно с ним в сговоре. А представив, как ровно через сутки она увидит это тёмное сверхъестественное существо воочию и сможет лично с ним познакомиться, храбрая Эллен в предвкушении счастливо улыбнулась. Сейчас она ни на мгновенье не допускала мысли, что ей грозит реальная опасность.

Однако этого не скажешь о её коллегах. Когда связь разъединилась, Мэтт, успевший перехватить звонок, принялся передавать его на Базу, чтобы выяснить, откуда звонил Голос. Эллен не знала, что наряд и группа захвата на случай, если удалось бы засечь адрес, уже были стянуты и подготовлены Амандой. Однако, звонок отследить не удалось. Он терялся, словно Голос звонил из Ниоткуда. Или из самой Тьмы.

Часть 2. Хлеба и Зрелищ! (продолжение)

* * *

Однажды подруга Аннет Кейс доверительно рассказала ей о новейшем запрещенном препарате. Это яд, который действовал настолько совершенно, что помогал скрыть следы любого преступления. У Рэйчел на тот момент не было недостатка средств, впрочем, как и всегда, и она предпочла купить этот препарат. Пусть лежит на про запас. Рэйчел вспомнила о нём несколько часов назад, после того как приняла решение покончить с Николасом в буквальном смысле этого слова.

"Он охладел ко мне. Отец предупреждал, что рано или поздно он станет опасен. Он слишком много знает и, возможно, догадался уже давно, что я использую его. Раньше он самозабвенно как слепой дурак рисовал для меня эти картины. Даже не оставлял там своих авторских знаков. Этот тюфяк и не претендовал ни на что. Хотя, он гениален. Его дядюшка директор музея хорошо вымуштровал в нём комплекс неполноценности, что мне только на руку! А я на его этом таланте заработала кучу денег. Однако, сейчас стало горячо. Папа утверждает, что его прижали «гбрибовцы». И Николас в последние дни ведёт себя странно. Может, он уже давным-давно сдал меня? Или спит и видит, как это сделать?"

Так думала искусная мошенница, равных которой ещё не было.

Рэйчел решила выехать к нему без предварительного звонка, поздно вечером. Пусть это будет для него сюрприз. Пусть думает, что Рэйчел взалкала его ласки и приехала к нему как жаждущая наслаждения возлюбленная.

"Я усыплю его бдительность. Мы выпьем вино. В его бокале уже будет яд от Аннет. Мгновенная асфиксия. Он закашляется. Я изображу сильнейший испуг, ужас и панику. Он будет кашлять, в его глазах страх, он схватится за горло. Воздуха будет всё меньше и меньше. Я буду рыдать, пока он будет умирать. Буду просить его остаться. Всё это будет очень трогательно. А потом я уберу все следы своего пребывания. Свою сумочку. Свой бокал вина. И уйду, а на его кухне я включу все газовые конфорки, и дом рано или поздно взлетит на воздух. А если кто-то найдёт его труп и вызовет копов — то что ж, патологоанатом выяснит, что он просто неудачно поперхнулся вином, решив выпить его в одиночестве. Я знаю, что у него есть непочатая бутылка вина, на котором только его отпечатки пальцев. Свои отпечатки пальцев я сотру".

Да, таков план.

"Потом я позвоню папе по выделенной конфиденциальной линии и скажу, что с художником всё. Папа будет рад. Ему сейчас так нелегко. Мой бедный папа — словно муха, загнанная в паутину этими мерзкими пауками-крестовиками".

Подумав о пауках, Рэйчел поёжилась за рулём шикарной красной машины. Позавчера громадный паук размером почти с котёнка до смерти напугал её. Рэйчел страдала арахнофобией. Пауки это единственное, что она боялась по-настоящему.

Страх шёл из детства: когда она была совсем маленькая и отдыхала на даче её отца, мальчишки постарше из не очень обеспеченных семей выманили её в старый сарай и заперли там. Там было множество пауков и темно. И она чувствовала, как эти пауки ползают по ней, перебирают лапками. С ней едва не случился нервный срыв. Её ещё как назло долго не могли найти родители и слуги. Когда её нашли, она была на грани психического помешательства. Отец тогда хотел жестоко разобраться с этими мальчишками, но девочка сама замяло дело. Ведь Рэйчел с тех пор стала не только бояться пауков. Она стала такой, какой стала: беспринципной обманщицей и мошенницей.