Весенний Маскарад

У Китти нашлось немало прекрасной инструментальной музыки, под неё шитьё платья делалось не только увлекательным, но и полезным занятием. Эллен «дорвалась» — она не шила довольно давно, в силу недостатка времени и постоянного наличия кучи других дел. Эллен гордилась собой, что взялась за такое сложное платье, и что она обладает такими полезными навыками — умеет шить, кроить. Это ведь поможет в жизни, даже если наступят чёрные времена, руки Эллен всегда смогут её прокормить. Эллен очень практична. Она не упускала случая развивать в себе умения делать всё. Начиная от умения стрелять и драться и кончая умением готовить вкусные борщи и шить красивые платья.

Сегодня она посвятила платью целый день. Решив доделать намётку на ткани «черновыми» нитками, по которым уже пойдёт шов на машинке, Эллен не рассчитывала лечь спать рано, хотя и устала. Усталость была приятной и нравилась ей.

А ещё Эллен ждала звонка. Она знала, что таинственный тип позвонит снова. Сегодня ей не страшно. Хотя вчера она изрядно перепугалась.

Однако, по мере того, как стрелка часов продвигалась к полуночи, Эллен становилось несколько не по себе. Тревога нарастала с каждой минутой.

Эллен отложила платье, глотнула воды.

И в этот момент раздался звонок. Он словно по расписанию, приглашал Эллен взять трубку. Она уже не сомневалась, что это он. Девушка прошла в большую комнату, где стоял телефон, где вчера спала её сестра и где случился «полтергейст». И включила свет на полную яркость. Только после этого она сказала «Алло».

— Сегодня ты заставляешь меня ждать, — сказал Голос с нотками угрозы.

— Я вольна поступать, как мне вздумается, — сухо ответила Эллен. — Что тебе нужно? Опять собрался меня пугать?

— Ага, значит, я достиг своей цели. Тебе очень страшно. Ты вся напряжена, вся на взводе. Ставишь психологическую защиту, пытаешься зашить свои страхи в платье. Страх в красном платье — как это романтично!

— Ты псих, — высказала Эллен. Она поймала себя, что нервничает.

«Он знает о платье. Ну разумеется! Он же следит за мной. Только как, я не понимаю…»

— И тем не менее, ты берёшь трубку, — констатировал Голос. — Я горжусь тобой, Эллен. Ты не избегаешь своих страхов. Смело смотришь им в лицо. Значит, ты близка к моей цели — скоро будешь готова, чтобы я до тебя добрался!

— Как ты вчера это сделал? — спросила Эллен, намереваясь переменить тему, чтобы подхватить контроль в этом странном разговоре. — Я про стул!

— Ах, стул! Всё просто. Когда ты находишься везде и одновременно нигде, то стул — не более чем часть твоих мыслей, которыми ты волен распоряжаться по своему желанию.

— Ты что, хочешь сказать, что ты бог, создатель этого мира, всех нас придумал, изобрёл, и передвинул стул усилием мысли на расстоянии? — спросила Эллен, стараясь унять дрожь.

Она снова перестала себя понимать. Её одновременно бесил и пугал этот Голос, и ей очень хотелось его слышать дальше, чтобы разговор продолжался долго, даже пускай всю ночь.

— Это тебе решать.

— Я не могу так двигать стулья. Он был подвинут, сам собой, на моих глазах, и это факт. Я… мне приходилось сталкиваться с аномальным. Более того — почти что каждый день, это моя профессия. Скажи честно, ты — демон?

Эллен сама удивилась, как так вышло, что она спросила. Голос хмыкнул:

— Да, я твой личный демон. Ты меня раскусила.

— Э… ты так это говоришь, повторяя мои слова, что… что я тебе не верю, — проговорила Эллен, стараясь оставаться спокойной.

Тут её вдруг пробрало. Она поняла, что общается со сверхъестественным существом.

Могло ли такое быть? Или тому, что происходило, в том числе вчера со стулом, есть логичное объяснение? К примеру, это всё тот же розыгрыш, только очень искусно поставленный? Эллен вспомнила, как в детстве, приходя в цирк, каждый раз думала, что фокусник разрезает женщину в коробке по-настоящему, и воображала, что эта волшебная женщина, разрезанная на две части, особый род ведьмы, которые приходят работать в цирк специально для этой цели — чтобы их разрезали. Что если в коробку положить другую, обыкновенную женщину, и фокусник её разрежет, она обязательно умрёт от потери крови. Эллен с детства привыкла к тому, что в мире есть что-то неизвестное, и иногда ошибочно принимала очевидные вещи, связанные с наукой, достижениями техники — за аномальное. В этом отношении Эллен сама про себя шутила, что она — первобытный пещерный человек.

И тут ей уже который день названивает то ли хулиган, намеревающийся над ней подшутить, то ли мошенник, а то и вовсе маньяк, который представляет страшную угрозу. А Эллен склонна думать, что он — демон, призрак или нечто иное. Она снова запуталась и испугалась, уже в который раз.

«Может, то, что я с ним говорю — его цель. Я попала в его игру, попалась на его удочку. Что, если это не хулиган, а маньяк? Но если я его спрошу прямо — ты маньяк? Он скажет — да, конечно. Тем более, что он так мне уже говорил, что он — маньяк».

— Я чувствую, что ты колеблешься сейчас, бояться ли тебе меня или нет, — усмехнулся снова Голос.

— Я… пока я тебя не боюсь. Потому что я тебя не знаю.