Весенний подарок

– Ну да, какое кино! Это каскадершей надо быть, чтобы так с моста сигануть!

– Я вам и говорю – кино с каскадерами снимают, новый сериал…

– А название не слышали? Я бы посмотрел.

– Да какое кино! Вы тут хоть одну камеру видите?!

– Ну как же, вон и камеры!

Пока толпа шумела и волновалась, Галю с Сашкой затолкали в машину «Скорой помощи», закутали в теплые одеяла, дали горячего чая из термоса.

– Срочно в больницу, – сказал доктор в очках – вместе со Службой спасения приехали и врачи. – Возможно сильное переохлаждение…

– Не надо! – перепугалась Галя. – Я домой пойду… Вон моя подруга… Сонька, я здесь!

Галя увидела в толпе перепуганную, с зареванным лицом Соню – она пыталась пробиться к подруге сквозь толпу, прижимая к груди Галину куртку. А за Сонькой были видны журналисты с телекамерами – они пытались взять интервью у свидетелей. «Этого еще не хватало! – опять подумала Галя. – Нет, мне никак нельзя попадать в кадр! Папа с мамой мне голову оторвут!»

– Едем! – заволновалась она. – Ну, чего встали – нам срочно помощь нужна!

Журналисты с камерами были совсем близко.

– Телеканал «ТВ-5»… – кричал один, с микрофоном. – Пожалуйста, позвольте взять интервью у свидетелей происшествия… Есть тут свидетели?

– Есть! – отозвался старик в длинном коричневом плаще и с большой хозяйственной сумкой, из которой торчал батон длинного хлеба. Журналисты моментально бросились к нему.

– Так вот… – радостно начал старик. – Как сейчас помню – в тысяча девятьсот шестьдесят третьем, когда я только вернулся с целины…

– Тьфу ты! – с досадой сказал тот, что был с микрофоном. – Толян, беги к «Скорой» – потерпевшие там, наверное… – И махнул рукой своему напарнику, который держал в руках камеру.

Галя съежилась и надвинула на лицо теплое одеяло.

«Да когда же мы отправимся, елки-палки?!»

В этот момент бригада врачей наконец закончила собираться, и заднюю дверь захлопнули перед самым носом пронырливых журналистов. Заурчал мотор, и «Скорая» сорвалась с места. Галя с облегчением вздохнула.

«Никогда не давай интервью газетчикам, – не раз повторял ей отец. – Не позволяй им себя фотографировать. Не делай поступков, которые могли бы привлечь к тебе внимание людей. Даже если тебе придется совершить что-нибудь хорошее – все равно не стоит это афишировать. Ты же знаешь, Галка, журналисты способны все переврать и поставить с ног на голову. Нашей семье лишнее внимание ни к чему!»

«Пап, а как же всякие звезды – шоу-бизнеса, например? О них же все время в газетах пишут – что они делают, с кем встречаются… Вот взять, например, мою любимую певицу Элизе…»

«Это другое. Звездам шоу-бизнеса нужна реклама – чтобы люди все время о них помнили, только о них и говорили… И потом, я не понимаю, чем тебе нравится эта Элизе? Весьма посредственная певица, с обычной внешностью… И имя у нее какое-то дурацкое…»

«Пап, ты не понимаешь!!! – отчаянно защищала свою обожаемую Элизе Галя. – Она замечательная! Послушай, может быть, тебе удастся взять у нее автограф для меня, а, пап?»

«И не подумаю! – сердился папа. – Ты уже взрослая девочка, тебе почти четырнадцать, а ты фанатеешь от какой-то певички!..»

Галя, вспомнив все это, вздохнула и закрыла глаза.

Конечно, ей здорово повезло, что журналисты не успели до нее добраться. Она совершила хороший поступок, когда спасла мальчишку, но благодарность и слава ей были не нужны.

А что скажут родители?..

Сонька, конечно, сразу же побежит к ней домой. «Анна Андреевна, Павел Платонович! Галка в речку с моста прыгнула, ее в больницу увезли!»

Вава грохнется в обморок – это точно. У нее слабые нервы. Папа стиснет зубы и скажет маме: «Анюта, все под контролем!» В трудных ситуациях он всегда так говорит. И они поедут к ней в больницу. Папа будет молчать, а мама будет время от времени прижимать пальцы к вискам и бормотать – «же дю трэ шагрэн…». Это по-французски значит – «я очень огорчена». Когда мама волнуется, она всегда начинает говорить на этом языке.

Сон вдруг напал на Галю, словно она до того не спала тысячу лет. Ей было жарко, несмотря на то что она недавно искупалась в холодной реке.

Она не слышала, как «Скорая» доехала до больницы, как ее на носилках внесли в приемный покой…

Глава 2 Дом напротив

Здесь, в нескольких десятках километров от Москвы, была ужасная скука. Галя не ожидала, что осенью за городом будет так скучно!

Во-первых, тишина. К тишине первое время она не могла привыкнуть – ей все казалось, что кто-то заткнул ей уши специальными затычками, которыми иногда пользуются пловцы во время тренировок, чтобы вода не заливалась в уши. Ни тебе шума машин, ни грохота отбойных молотков с соседней стройки, ни звуков тяжелого рока, который в городской квартире часто слушал их сосед с верхнего этажа…