Вещи

Они захлебывались изобилием. Воображение рисовало им колоссальные рынки. Перед ними маячил рай из окороков, сыров, напитков. Великолепно накрытые столы, белоснежные крахмальные скатерти, усыпанные цветами, разбросанными среди сверкающих бокалов и драгоценной посуды. На столах -десятки пирогов, паштетов, запеченных в тесте, и гусиных паштетов в горшочках, лососина, фаршированная щука, форель, омары, бараньи окорока, украшенные манжетками из фольги, зайцы и перепелки, дымящееся жаркое из кабана, сыры, величиной с мельничный жернов, целая армия бутылок.

Возникали в мираже и локомотивы, тащившие вагоны жирных коров; выстраивались грузовики с блеющими овцами; пирамидами громоздились плетенки с лангустами. Миллионы хлебов появлялись из тысяч печей. Тонны кофе разгружались с кораблей.

А еще дальше - дойдя до этого видения, они прикрывали глаза - среди лесов и полян, вдоль рек, в оазисах пустыни или возвышаясь над морем, на широких площадях, мощенных мрамором, возникали города со стоэтажными небоскребами.

Они шли мимо фасадов из стали, редких древесных пород, стекла, мрамора. В центральном холле, вдоль стены из граненого хрусталя, которая излучала на город миллионы радуг, лился с пятидесятого этажа каскад воды, обрамленный головокружительными спиралями двух алюминиевых лестниц.

Лифты вздымали их вверх. Они шли по коридорам, украшенным орнаментом, всходили по хрустальным ступеням, шагали по залитым светом галереям с уходящими в бесконечность рядами статуй и цветов, где по ложу из цветных камушков струились прозрачные ручейки.

Двери сами собой распахивались перед ними. Там были бассейны под открытым небом, внутренние дворики, читальные залы, молчаливые покои, театральные подмостки, вольеры, сады, аквариумы, крохотные музеи, собранные исключительно для их личного пользования, где на каждой из четырех стен небольшого помещения со срезанными углами висело, например, по портрету фламандской школы. В одних залах были скалы, в других - джунгли, дальше бил морской прибой, еще дальше прогуливались павлины. С потолка круглого зала свисали тысячи знамен. Из нескончаемых лабиринтов доносилась пленительная музыка; одна из зал, причудливой формы, была сконструирована так, что откликалась на любой звук нескончаемым эхом, пол другой соответственно часу суток воспроизводил варьирующиеся схемы какой-то очень сложной игры.

В огромных подвалах работали покорные людской прихоти машины.

Они беззаветно предавались игре воображения, переходя от одного чуда к другому, от одного сюрприза к другому. Достаточно того, что они существуют, чтобы весь мир лег к их ногам. Их корабли, их поезда, их ракеты бороздили планету. Мир принадлежал им; это были их нивы, кишащие рыбой моря, горные вершины, пустыни, цветущие луга, пляжи, острова, деревья, сокровища, огромные фабрики, когда-то бывшие на поверхности, а теперь спрятанные под землю, где ткут для них прекрасную шерсть, роскошные шелка.

Они испытывали неисчислимые радости. Носились галопом на диких лошадях по бескрайним равнинам, заросшим непокорной высокой травой. Взбирались на самые высокие вершины. Катались на лыжах по крутым склонам, поросшим гигантскими соснами. Плавали в неподвижной воде озер. Гуляли под проливным дождем, вдыхая аромат мокрой травы. Грелись на солнце. Смотрели с горного хребта на долину, заросшую полевыми цветами. Бродили по нескончаемым лесам. Любили друг друга в полутемных комнатах, полных пушистых ковров и глубоких диванов.

Потом мечты их перескакивали на драгоценный фарфор, на украшения из перьев экзотических птиц; на книги, переплетенные в кожу, напечатанные эльзевиром на сделанной вручную японской бумаге, с широкими, необрезанными белыми полями, на которых отдыхает глаз; на столы красного дерева, на шелковые или льняные одежды, мягкие и удобные, радующие глаз игрой оттенков, на просторные, светлые комнаты, охапки цветов, бухарские ковры, прыгающих доберман-пинчеров.

Их тела, их движения были непередаваемо прекрасны, их взгляды безмятежно спокойны, сердца чисты, улыбки светлы.

В коротком апофеозе они видели воздвигнутые ими гигантские дворцы. На выровненных площадках взлетали миллионы фейерверков, и миллионы людей пели "Осанну". На колоссальных террасах духовые оркестры в десять тысяч труб исполняли "Реквием" Верди. На склонах гор были высечены стихи. Пустыни покрылись садами. Города сплошь украсились фресками.