Вещие и символические сны: реальные события

– Судья! До тех пор приличествует выражать благодарность своим благодетелям, пока это полезно – как благодетельствующему, так и благодетельствуемому. Когда же это обоим приносит вред, тогда надлежит отвергнуть как вредное благодеяние, так и благодетеля. Почитать царей – дело святое, ради их власти и начальствования; но когда цари неправильно и неблагочестно почитают Бога, Который есть начало всего, и не воздают Ему надлежащей чести, тогда чтить царей несправедливо; особенно же не следует безрассудно почитать их богов, пока не исследуем сначала, настолько ли они могущественны, как могуществен истинный Бог. Безначальны ли, бесконечны ли и бессмертны ли они? И если им недостанет при этом хотя какого-нибудь одного свойства, их надо презирать; ибо как могут они быть богами, будучи несовершенными? Итак, с добрым намерением и с чистым сердцем надлежит испытать, кто есть воистину Бог. Когда я, как и сам ты, судья, знаешь об этом, был в Афинах, то соблюдал законы отцов; с юности покинув родителей, я с великим желанием и усердием прилежал книгам и с немалым трудом прошел все еллинское, на лживых баснях основанное, учение. Узнав же, что и у христиан есть некоторые книги, я пожелал прочитать и их. И когда я читал их, то почувствовал такую сокрытую в них душевную пользу, что невозможно то и выразить; сопоставив христианское писание с еллинским учением, я нашел их имеющими между собою великую разность и как бы друг против друга направленными: в первых усмотрел я силу и правду, в последнем же – заблуждение и обман. Ибо то, что заключается в христианских писаниях, являет силу Христову, приличествующую Богу; еллинские же сочинения представляют Бога обладающим человеческими немощами, страстями и похотями, исполненным лжи, возмущения, невоздержания и бесстыдства; они описывают богов ведущими междоусобные брани, побежденными и ранеными со стороны даже смертных людей; исполнены сочинения эти и множеством всякого иного зла, лжи и басней. Вообще чтение христианских писаний приводит ко спасению чрез познание истины, еллинские же сочинения ведут к несомненной погибели, ниспадению в нечестие и в скверные страсти и заблуждение. Но хотя христианские писания столь спасительны, я не тотчас решился последовать их учению, но задумал испытать силу Христову на деле, чтобы научиться истине на собственном опыте. И когда я встретил одного расслабленного, призвал над ним имя Христово, то больной тотчас же выздоровел. А я, познав Единого всесильного Бога, отрекся еллинского заблуждения и, приняв святое крещение, предал себя Христу. С того времени и доныне я скоро и легко исцеляю тяжкие болезни и неисцельные страдания, одним только Богом врачуемые, – исцеляю чрез призывание одного только Имени Христова. Свидетелем же всего мною сказанного является весь этот народ, стоящий кругом этой площади, и никто не может сказать, что слова мои лживы и обманчивы, так как все сказанное мною можно испытать на деле и вам самим.

Пока святой говорил это и многое иное о Христе Боге, окружавший народ прилежно слушал его от третьего часа до седьмого и желал еще слушать речи его, и тем более не желал видеть его страдания. Наконец весь народ, как бы едиными устами, воззвал к Ермогену:

– Не трудись больше, добрый судья! Ибо мы все – свидетели чудес, силой Христовой им сотворенных; ни одного ложного слова не сказал он, и нет обмана в устах его. И если бы ты сам здесь был в то время, то и ты познал бы истину и убедился, что не следует чтить иного бога, кроме Того, Которого проповедует Мина.

Ермоген, видя смелость народа и поняв, что все, слушая учение Мины преклоняются ко Христу, побоялся подвергнуть его мукам; будучи же не в состоянии что-либо возразить против истины, устыдился и велел отвести его в темницу, а сам, вставши, со скорбью ушел в свои покои, народ же разошелся по домам, восхваляя святого Мину.

Будучи затворен в темнице, святой воспевал:

– Ты спас нас от врагов наших, и посрамил ненавидящих нас, открыл уста мои в притче и произнес гадания из древности (ср. Пс.43:8, 77:2).

Между тем Ермоген от печали и тревоги не ел, и не спал ночью, так как боялся и царя и народа: народа, чтобы он не произвел из-за Мины шума и беспорядка, – и еще более царя, – чтобы тот не прогневался на него, если он не подвергнет Мину мучительной смерти. И снова утром, сев на судилище и, приготовив орудия для пытки, он велел привести святого связанным и сказал ему:

– Скажи мне, нечестивец, на что надеясь ты дерзнул возмутить народ не повиноваться царю, без стыда хулить богов и почему увещал их слушаться твоих лживых речей и принимать какую-то твою странную веру?

На это святой возразил: