Вещие сестрички

Несколько мгновений матушка в упор разглядывала дубовую дверь. Затем перевела взор на задохнувшуюся от ужаса Маграт.

– А ну живо! – гаркнула она.

Подхватив Шута, обе ведьмы, пригнувшись, устремились за спасительный выступ контрфорса.

Дверь тем временем предупреждающе крякнула. Несколько досок, корчась в вегетативной судороге, выдавили из себя гвозди, как занозу из раны. По коридору рикошетом полетели брызги каменной крошки. От замка отделилась какая-то увесистая деталь и, свистнув над головой пригнувшегося Шута, врезалась в противоположную стену.

Меж тем из нижних досок полезли буйные белые корни – не уцепившись за сырую каменную кладку, они скользнули к ближайшему разлому в стене и принялись за бурение. Отверстия из-под сучков вдруг заново отрастили ветви, а те, врезавшись в кладку дверного проема, разнесли ее напрочь. Над всем этим стоял низкий, рокочущий вой – это древесная клетчатка пыталась обуздать неуемный порыв заклокотавшей в ней жизни.

– Можно было бы пробить камень… – повторила матушка Ветровоск, когда коридор сделался еще чуть-чуть светлее, после того как обвалился очередной его участок. – С деревом я бы точно не стала возиться. Нет, ты не подумай, ничего против я не имею, – вставила она, заметив, что Маграт собирается что-то возразить. – Работа вполне приличная. Мне, конечно, кажется, что ты слегка перестаралась, но в остальном – полный порядок.

– Понимаешь, я просто не умею работать с камнем.

– Я прошу прощения… – попытался вмешаться Шут.

– Глупости! Камень – это дело привычки…

– Простите, пожалуйста…

Обе ведьмы разом уставились на него, и Шут невольно попятился.

– По-моему, вы пришли кого-то спасать… – робко напомнил он.

– Ну да, верно, – кивнула матушка. – Идем-ка, Маграт. Надо посмотреть, как она там.

– Из темницы неслись стоны и вопли, – поведал Шут, которого не покидало ощущение, что ведьмы настроены неподобающе беспечно.

– И что с того? – буркнула матушка, отпихнув его в сторону и перешагивая через скачущий по полу корень. – Меня в темнице запри, тоже вопли понесутся.

Изнутри валила пыль. В свете единственного факела Маграт различила теснящиеся в уголке две испуганные человеческие фигурки. Большая часть обстановки была перевернута вверх тормашками, и обстановка эта едва ли соответствовала последним достижениям по обеспечению комфорта. Нянюшка Ягг встретила подруг невозмутимым выражением лица. Из-под ее юбок торчали ноги в диковинного вида чулках.

– А вы не спешили, – заметила она. – Ну что, вызволите меня отсюда наконец? А то мне здесь порядком надоело.

Отдельной достопримечательностью темницы мог считаться кинжал.

Расположившись в воздухе посреди комнаты, он неторопливо вращался, вспыхивая бликами факельного света.

– Моим же личным кинжалом! – сетовал призрак, голос которого могли слышать только ведьмы. – Моим, собственным! И я все это время ни о чем не догадывался! Ловко же они все устроили! Пустить мне кровь моим же кинжалом… Подумать только, моим же чертовым кинжалом!

Продолжая помахивать личным оружием, король приблизился к чете своих убийц. С губ герцога, спеша побыстрее покинуть своего хозяина, сорвался невнятный булькающий звук.

– Смотрите, а как призрак он очень даже неплох! – проговорила нянюшка, пока Маграт возвращала свободу ее онемевшим конечностям.

– Так это и есть старый король? А они его видят?

– Не похоже.

Старый король пошатывался под весом тяжеленного кинжала. Строго говоря, полтергейст подобного уровня был вообще противопоказан ему по возрасту.

– Только бы захват удержать… – бормотал он. – Больше мне ничего не нужно. Проклятие…

Клинок вырвался из разряженной хватки бывшего хозяина и, звякая, покатился по полу. Матушка Ветровоск проворно наступила на кинжал.

– Мертвецам не положено убивать живых, – объяснила она свой поступок. – А не то возникнет опасный… ну, как это… прецедент. Вас, мертвых, куда больше, чем нас, живых…

Герцогиня первая оправилась от ужаса. В воздухе парят кинжалы, по своему желанию разваливаются двери, а теперь эти ведьмы собрались поиздеваться над ней в ее же собственной темнице. В целом герцогиня была не слишком опытна в общении со сверхъестественным, но уж с людьми из плоти и крови она научилась справляться.

Рот ее разверзся, как врата в пламенеющую преисподнюю.

– Стража! – завопила герцогиня и тут же увидала мельтешащего возле рухнувшей двери Шута. – Шут! Зови быстрее стражу!

– Им сейчас не до вас, – отозвалась матушка. – И все равно, мы уже уходим. Который из вас герцог?

Флем, не разгибая спины, поднял тусклые глазки. Из уголка рта выползла струйка пузырящейся слюны. Герцог хихикнул.

Матушка присмотрелась к нему повнимательнее. Сквозь слезящиеся глаза герцога на нее глянуло нечто.

– Я не собираюсь мериться с тобой силами, – сообщила она. – Однако будет лучше, если ты уберешься из этой страны. Если хочешь, можешь предварительно отречься.

– И в пользу кого, интересно? – проскрежетала герцогиня. – Уж не в пользу ли ведьм?

– Нет, – вдруг произнес герцог.

– Не поняла?

Герцог расправил плечи, приосанился, смахнул осевшую на камзол пыль и дерзко, в упор уставился на матушку Ветровоск.