Вещие сны

— Ну, о нем я вообще ничего не могу сказать. Мистер Маккенна почти не читает книг. Он, конечно, заходит сюда время от времени, но нечасто. Всегда очень вежлив, но… холодноват, я бы сказал.

Явно не любит Скотта Маккенну и не боится, что я это замечу.

— Он владеет множеством предприятий в этом городе, не так ли?

— Да. Лесопильный завод милях в десяти от города. Некоторое количество земли. «На углу» и еще парочка магазинов. «Гостиница» и несколько коттеджей, которые сдаются на лето. И еще оранжерея. — Сэм нахмурился, на мгновение прищурив настороженные глаза. — Вы знаете, мне в голову только что пришла забавная мысль. Сколько у него здесь разных предприятий, но оранжерея — единственное, которое Скотт Маккенна назвал своим именем. — Он поискал на полке и вытащил книгу. — Пожалуйста, Джоанна, — вот лучшая история края, что у меня есть.

— Спасибо, Сэм. — Джоанна вслед за ним прошла к прилавку, чтобы расплатиться за книги, продолжая болтать ни о чем. Сэм не единственный, решила она, кто делает вид, что спокоен и беззаботен. Она это тоже умеет. Но в глубине души ей все же было немного не по себе. Может быть, у нее просто разыгралось воображение, и не стоило искать тайного смысла в том, что вполне могло быть всего-навсего естественной скованностью перед чужаком. Но ведь у Сэма вряд ли есть причины ее опасаться… Или все-таки есть?

Через несколько минут она уже стояла на тротуаре с двумя книгами в корзинке и смотрела на дверь следующего магазинчика. Что ж, подведем итоги: нашла одну сплетницу, которая, без сомнения, рада поговорить хоть со стенкой, и одного книгопродавца, который беседовал вполне охотно, но не сказал при этом ничего. Что-то ждет ее в этой старой аптеке, кроме фонтанчика с содовой?

— Ваша тетушка Сара очень похожа на мою тетушку Элис, — сказала Мэвис, усердно вытирая и без того чистую стойку перед стаканом кока-колы, поданным Джоанне. — На каждый случай жизни — пословица или поговорка. Ведь это сильно упрощает жизнь, правда? Ведь есть готовый ответ почти на каждый вопрос.

— Это дает правила, которым нужно следовать в жизни, — согласилась Джоанна.

— Я постоянно твержу своему дружку Дэнни, что люди, которые жили до нас, кое-что понимали, и почему бы их не послушать? Он-то думает, что довольно с нас и десяти заповедей. Но вот моя тетушка Элис пережила депрессию и несколько войн и — ну, я думаю, она заслужила право на то, чтобы ее послушали.

— Да, я согласна с вами. Тетушка Сара ни разу не дала мне плохого совета, ни разу.

— Тетушка Элис тоже. — Мэвис улыбнулась Джоанне прямо-таки с сестринской нежностью. — Наверное, им обеим было бы приятно, услышь они, как мы их вспоминаем.

— Конечно, — кивнула Джоанна. — Тетушка Сара любила говорить, что слава измеряется количеством людей, которые помнят тебя после смерти.

— И разве это не правда? — Мэвис вздохнула, потом вдруг встрепенулась. — О господи, Джоанна, вы действительно на нее ужасно похожи!

— На Кэролайн? Я постоянно это слышу.

— Но вы совсем иначе говорите, не так, как она, и вы такая спокойная и открытая, а она была немного скованной, застенчивой, так мне казалось…

— Застенчивой? Но я где-то читала, что она много выступала, и даже перед большим количеством людей.

— Да, выступала, и очень часто. Как член благотворительных комитетов и все такое. Но один на один, так, как мы сейчас, в неофициальной обстановке, она все-таки была застенчивой. Такая тихая, почти не разговаривала. Почти не улыбалась. Она была красивая — ну, то есть, посмотрите в зеркало — но, как бы это сказать… тускловатая, что ли. В ней отсутствовала искорка, понимаете?

— Кажется, да, — медленно произнесла Джоанна.

— Но, конечно, только тогда, когда с ней не было Риген. Она очень любила малышку, это несомненно.

— Все так говорят. (Так почему же Кэролайн хотела, чтобы я оказалась здесь? Потому что Риген угрожает опасность? Но какая?) Я видела Риген, и мне показалось, что она… как бы заледенела. Чувствуется, что девочка очень одинока. Но я, конечно, напомнила себе, что у нее остался отец.

Мэвис, перестав улыбаться, отвела глаза — но не от настороженности, а потому, что ей явно было неловко об этом говорить.

— Да, остался. Но судя по всему, что я видела и слышала, это равносильно тому, что бедное дитя оказалось круглой сиротой. Я не знаю мужчины, который меньше интересовался бы собственным ребенком.

Она тоже не любит Скотта.

— Вы хотите сказать, после гибели Кэролайн? Или…

— Нет, он был таким всю ее жизнь. Я думаю, некоторым мужчинам нельзя становиться отцами. Все понимали, что Кэролайн хотела ребенка, а он просто осуществил ее идею, так же, как он осуществлял все ее остальные идеи.

— Кэролайн… обладала таким даром убеждения? — медленно, подбирая слова, спросила Джоанна.

— Даром убеждения мужчин. — Мэвис посмотрела на Джоанну и издала звук, призванный означать невольное восхищение. — Она поступала… ну как бы вам это объяснить? Внешне — полная беспомощность, и мужчинам казалось, что они непременно должны сделать для нее то одно, то другое. Что вы, даже шериф был ей более или менее послушен.