Вещие сны тихого психа

Когда Галя отбила у Валентина обезьянок, это была наша с ней общая победа. Но обезьянки, отстраненные от эксперимента, оказались оставленными на произвол судьбы: финансирование и обслуживание было прекращено, их перестали кормить, болезнь от облучения прогрессировала - надо было принимать экстренные меры. И тут проявился Галин-Папин характер. Через Папину секретаршу, сочувствовавшую нам, Галя договорилась с главврачом радиологической больницы, тоже суперсекретной кстати, о том, чтобы поместить обезьянок на обследование и лечение в эту больницу (замечу в скобках, это та самая больница, где выхаживали облученных во время ликвидации Чернобыльской катастрофы). Главный врач, молодая в те годы женщина, доктор наук, приняла наших обезьянок без разговоров. При этом мы договорились, что сами, вместе с Галей, будем кормить и обслуживать животных. Больница же брала на себя обследование и лечение. Итак, мы с Галей стали дважды в день, то вместе, то по очереди, навещать наших подопечных, кормить и поить их по усиленной программе: витамины, свежие овощи и фрукты, умывание, расчесывание, ласка, общение. Да, да, я не оговорился: и общение. Эти малютки так радовались, когда мы с Галей навещали их, что, ей-богу, у нас влажнели глаза при виде их искренней радости. А с какой нежностью обнимали они Галю! Особенно Клара: она брала руки Гали в свои, трогала, нежно перебирала Галины красивые пальцы, разглядывала, нюхала, лизала, словно целовала. Никогда они не набрасывались с животной жадностью на бананы, апельсины, морковный сок - любимейшие их лакомства, а в первую очередь - обнимали нас и всячески выражали свои чувства к нам! И мы искренне полюбили их. И придумывали все новые и новые варианты, как помочь страдавшим от лучевой болезни обезьянкам. Мы без конца звонили друг другу, консультировались с ведущими специалистами по белокровию, просиживали часами за учебниками и... в конце концов победили болезнь на стадии, официально считавшейся неизлечимой! Обезьянки повеселели, к ним вернулись их обычные игривость и озорство. И мы с Галей стали другими: хотя уже не было необходимости ходить дважды в день в больницу к нашим маленьким друзьям, мы все равно находили разные поводы, чтобы увидеться, поговорить, просто посидеть вместе в кафе. В это время я работал еще в институте "у трех вокзалов".

И вот однажды Галя пригласила меня к себе домой. Был какой-то праздник, родители ушли в Большой театр...

Галя уже как-то говорила, что квартира у них большая и уютная, но то, что я увидел, просто ошеломило меня. Привыкший жить в скромных "хрущевках", я впервые в жизни очутился в апартаментах, которые видел только в западных фильмах. Ковры на полу, картины, зеркала, мебель - как в музее! Но больше всего меня поразила грандиозная библиотека. Застекленные, под дуб, шкафы с аккуратно расставленными собраниями сочинений классиков. Шкафы с книгами по искусству, потрясающие альбомы, серии, которых в Москве не найти ни за какие деньги; шкафы - поэзии, прозы, драматургии, кино. Шкафы со специальной литературой: медицина, физика, биология, радиотехника... У меня разбегались глаза. Галя молчаливым гидом подводила меня то к одному шкафу, то к другому, с улыбкой следила за моей восторженной немотой, ей явно нравилось, что я в таком восторге от ее книг. Книги были и у нас дома, но это лишь жалкие три шкафчика - Гюго, Чехов, Стендаль, Толстой, немного классики россыпью, книги по математике, мои специальные и чуть-чуть поэзии. Да и некуда было их ставить, всю жизнь мы жили либо в коммуналках, либо в крохотных квартирках.

Галя выкатила из кухни столик на колесиках, подкатила к двум диванам из бордовой кожи, поставленным под прямым углом друг к другу, и мы сели, разделенные столиком с бутылкой шампанского, двумя бокалами, вазой с белыми розами и блюдом с чем-то воздушным - апельсины, конфеты, пирожные, орешки, вафли. Я храбро открыл шампанское, не пролив ни капли. Галя одобрительно сказала: "Ого!" Мы чокнулись, выпили по бокалу. Я спросил, как удалось собрать такую уникальную библиотеку. Элементарно! Каждую неделю Папе в кабинет приносят каталоги всех книжных новинок всех издательств СССР, он зовет ее, Галю, она изучает каталоги, ставит "птички" напротив тех книг, которые хочет получить, и возвращает список секретарше. В конце недели все отмеченные книги, в коробках, аккуратно запакованные, доставляются на дом. Вот уж сколько радости разбирать новые книги, находить для них место, тут же, на полу, среди книжного развала с ходу врубиться в какой-нибудь супердефицит и читать, читать, пока Папа не рассердится и не подаст голос. Точно так же заказывались и продукты: список, доставка на дом, расчет из Папиной зарплаты. Цены - не магазинные, раза в два ниже... Она смотрела на меня выжидающе - что я скажу на этакие откровения. Но я не рискнул вдаваться в диковинные для меня номенклатурные подробности, лишь заметил, что теперь ясно, откуда появлялись у обезьянок дефицитные бананы и все остальное.