Вещий Олег

— Ты прекратил смуту, установил порядок и судил по справедливости. Великий Новгород помнит об этом, закрепив за тобой навечно право твоего княжеского полюдья для кормления дружины и положенную долю за то, что ты, князь Рюрик, вершишь справедливый суд. Твой боярин принимает сейчас наши дары.

«Главный дар — в старой рогоже, — подумал Рюрик. — Что же приготовил мне Великий Новгород?…»

— Меж тобой и нами никогда не стояли злые туманы. После того как ты подавил мятеж Вадима, Новгород не чинил препятствий и не устраивал заговоров. Ты охранял торговые пути и творил порядок. С глубокой печалью Новгород отмечает, что многое начало меняться. Аскольд захватил Киев, перерезал Днепр и забирает себе десятую часть товаров за пропуск цареградских гостей. Многие ромеи предпочли торговать с Киевом, Смоленск требует увеличить его долю за починку наших лодий, доходы Господина Великого Новгорода падают и будут падать.

Посол замолчал, давая Рюрику возможность ответить. Но князь тоже молчал, и, выждав, посол со значением повторил:

— И будут падать, князь Рюрик.

— Прошлой осенью я говорил вам, что доходы будут падать. Я просил увеличить дружину, нанять кривичей, финнов и русов для южного похода. Вы три дня спорили и отказали.

— Года опередили твои желания, князь. Не гневайся, но меч опирается о сильное плечо. Ты хотел послать воеводу, и мы знаем его имя. Олег из Старой Русы.

— Олег молод, отважен и умен.

— Олег — из племени русов, и Аскольд из племени русов.

— Это разные племена, боярин.

— Великий Новгород не может вручить свою судьбу русу, князь. Твою дружину должен вести выбранный нами воевода.

— Вот причина вашего посольства, — усмехнулся Рюрик. — Значит, вы решили забрать у меня дружину? Что ж, я готов отдать ее, если воеводой будет выбран Олег. Его отец был моим названым братом, Олег вырос в моих походах под сенью моего меча, и лучшего конунга вам не найти. Когда вскроются реки, Новгород наймет воев, вручит их Олегу и Олег приведет Аскольда в цепях. Днепр будет свободен, и никто не отнимет у Новгорода его доходов. Я, князь Рюрик, останусь княжить здесь с малой дружиной, а чтобы со мною не случилось беды, Новгород признает князем моего сына Игоря и до похода Олега принесет ему роту.

Он рисковал и понимал это. Он оттачивал хитрость всю жизнь, а меч — только перед боем. Но он не знал, что там, в рогоже, и хитрость пока помочь ему не могла.

Немного подумав, боярин требовательно протянул руку, и отрок почтительно вложил в его ладонь рогожный сверток. Боярин перехватил рогожу за концы, встряхнул, и к ногам Рюрика с глухим ржавым звоном упало отломанное лезвие меча. Зашумели воины у дверей, Сигурд рванулся вперед, но Рюрик жестом остановил всех.

— Поясни свой дар, боярин.

— Господин Великий Новгород никогда не принесет роту твоему сыну Игорю.

— Потому что он мал годами?

— Потому что он стар душой.

Послы торжественно отбили поклоны и степенно направились к дверям. И опять угрожающе заворчала стража, и опять Рюрик поднял руку и не опускал ее, пока послы не вышли.

— Проводить с честью.

Стража вслед за послами покинула княжескую избу. Донесся далекий возглас: «Проводить с честью!», удары мечей о щиты, и все стихло. Сигурд упал на колено возле кресла, осторожно положил ладонь на старческую руку.

— Почему ты стерпел оскорбление, конунг? Ты не хотел проливать кровь послов в своем доме, но позволь, и я с отроками нагоню их в пути!

«Какая горячая у него кровь, — думал Рюрик. — Он предан мне, как пес, потому что таким я вырастил его. Он будет предан Игорю, если… Если не узнает правды. У него очень сильная рука, и он убил сегодня пятого медведя…»

— Как они посмели сказать, что у твоего сына старая душа?

— Его мать умерла при родах. Я взял в кормилицы и няньки славянок. Я хотел, чтобы Игорь знал не только язык, но и обычаи славян, когда придет его черед править. Славянки умны и наблюдательны. Бойся славянок, Сигурд.

Он говорил, продолжая думать о сильной руке, что согревала его дряблую кожу. Сильная рука и горячая кровь — знак сильной души: как жаль, что Сигурд не его сын! И как будет трудно Игорю, если Сигурд когда-нибудь докопается до правды… Нет, этого не может быть, из Изборска никто не вышел живым, да и у Вадима Храброго не было детей. В этом клялся названый брат Ольбард, конунг северных русов и отец Олега. Клятва — великая сила, если нет другой силы. А сила есть, сила — в руке Сигурда. Жаль, Сигурд, очень жаль, но твой пятый медведь должен стать последним…

— Ты готов дать мне, твоему конунгу, клятву?

— С радостью, конунг.

— Это — трудная клятва, Сигурд. Очень трудная.

— Я готов, конунг.

— Тогда подбрось сухих дров в очаг и принеси бадью со снегом.

Он встал, когда юноша убежал за снегом. С трудом, упираясь ладонями в колени, разогнул ноющую спину, с трудом сделал несколько шагов. Но выпрямился, сам достал наполненный по его приказанию еще утром кубок, к которому так и не прикоснулся, и поставил его на стол. Что еще? Еще — меч. Его боевой меч, которым он опояшет Сигурда после клятвы. В утешение.