Вещий Олег. Князь – Варяг

Мудрый Предводитель оглянулся на растущий на берегу Волхова посад. У него большое будущее, или Ольг ничего не понимает в этой жизни. Удачно стоит и крепость, лучшего места для рождения нового государства не найти. Это государство, а не лен, как Фрисландия. Оно может стать независимым и никому не платить дань, не только может, но и станет. Аскольд сидит в Киеве, служит хазарам? Пусть, еще не время против выступать, еще не все мечи выковал для похода Сирко со своими кузнецами. Удачно князь себе оружейный склад создал, далече в глуши изборской, в лесах. Пригодится, всему свое время. Уметь ждать нужного момента тоже достоинство. Считается, что Ингорь мал, потому при нем Ольг в Ново Граде правит? Не так, Ольг правит потому, что он Ольг, он и при Рюрике правил, а Ингорь не мал, он слаб, и пока у Ольга будут силы, он будет править сам. Князь заскрипел зубами, единственный сын слабым оказался! Двое других слишком на своих отцов похожи, чтобы сомневаться в измене Силькизиф. Не на кого опереться, Аскольд не помощник, остальных он сам уничтожил.

Ольг тряхнул головой, выбрасывая ненужные мысли, он еще силен, он дождется внуков, воспитает как нужно и внуку передаст огромную страну, которую соберет! Рюрик умер, хотя он и не был большой помехой Ольгу, но теперь совсем развязаны руки. Ольг сумел не просто дождаться своего часа, он смог за время ожидания скопить силы. Сейчас нужно не допустить разлада среди славян, они-то верят, что правит Рюрик. Князь еще раз бросил взгляд в ту сторону, где за лесами и морем лежала его родина, и, круто повернувшись, стал спускаться. Он навсегда отказался от своей земли, Рюрик был прав, говоря, что его земля эта, она словно рождена для Ольга, а Ольг для нее.

Внизу к князю бросился с сообщениями и разговорами ближний боярин, начинался обычный день, полный забот и тревог, чаяний и планов. Никто не заметил смерти Геррауда-Рюрика, в Ново Граде правил Мудрый Предводитель, по-славянски Ольг. Начиналась эпоха Рюриковичей, которых правильнее было бы назвать Ольговичи. Во власть от имени слабого Ингоря вступал сильный и мудрый, хотя и жестокий Олег, которому позже славяне еще одно прозвище дадут – Вещий.

Вещий Олег сможет твердой рукой собрать разные племена славян, это князь-Воин, князь-Правитель, князь-Волхв. Это он прибьет щит на врата Царьграда и заставит гордую Византию признать Русь равной в договоре 911 года, он сумеет завоевывать новые земли и заключать тайные союзы с теми, кто сильнее, он будет править долго-долго и оставит сильную Русь, с которой будут вынуждены считаться все соседние государства. И хотя дела князя-язычника позже потомки постараются вымарать из летописей, народная память оставит его имя во множестве сказаний, а сообщения о нем через тысячелетие будут по крохам собирать из чужестранных хроник.

Но тогда на крутом берегу Волхова стоял варяжский князь, пришедший вместе со своим конунгом защищать славянские земли от набегов и ставший для Руси одним из самых русских ее князей – Вещим Олегом.

Глава 20

– Ингорь… Ингорь… – Голос княгини Ефанды звучал тревожно, маленького княжича никак не удавалось разыскать. Ребенок своенравен и в то же время беспомощен. За ним нужен глаз да глаз.

– Ингорь, сынок, где ты? – мать всегда говорила с сыном по-норманнски, ей мало дела, что словене не всегда понимают, Ингорь сын варяжского конунга, неважно которого, Рольф тоже конунг, и должен об этом помнить.

Мальчик наконец откликнулся, он стоял позади теремного двора и смотрел на вялотекущую мутную воду Волхова. Иногда Ефанда радовалась такому пристрастию сына к воде, к рассказам бывалых варягов о дальних походах и сражениях, а иногда пугалась. Что ждет Ингоря? Он варяг, даже совсем маленькому, еще ничего не смыслящему ребенку мать старалась внушить, что его доля со временем встать во главе варяжской дружины, вместо колыбельных пела песни о дальних странствиях, о великих завоевателях, о доблести варягов в битвах против врагов, о Валгалле, о силе и мощи предков… Рюрику это очень нравилось, а вот Хельги почему-то морщился, твердя, что Ингорю править страной, где и моря-то нет, зачем же петь о волнах, разбивающихся в брызги о скалы? Материнское слово сильно, Ингоря тянуло в море не меньше конунга Рюрика.

– Куда уплыл отец? – Серые глаза мальчика не мигая уставились на мать. Почему-то Ефанда побаивалась такого взгляда, может, потому, что чувствовала перед сыном вину?

– Как всегда, усмирять непокорных… Пойдем в терем, дядя Рольф зовет.

Ингорь топнул ножкой, он не любил Рольфа, никогда не звал того ни дядей, ни Хельги, как зовут конунга славяне и варяги из дружины. Ефанда не подозревала, что недавно Ингорь оказался невольным свидетелем их с братом разговора, который совершенно не понял, но навсегда запомнил. Пройдет больше трех десятков лет, и услышанное всплывет в памяти уже совсем взрослого князя Игоря, приведя к ужасным последствиям. Тогда Ефанда попробовала попенять именно на свою вину перед сыном.

– В чем вина? – изумился Ольг. – Ты хорошая мать, растишь из сына будущего конунга.