Вешние воды

Два лесных индейца все еще играли в бильярд. Они поснимали верхнюю одежду, и металлические шарниры на протезных руках низенького индейца поблескивали в свете ламп, висевших над бильярдным столом. Он как раз примерялся стукнуть одиннадцатый шар кряду.

— Из этого малого вышел бы исключительный игрок, кабы не война, — заметил Красный Пес. — Хотите осмотреть наш клуб?

Он взял у Брюса чек, подписал его, и Йоги пошел за ним в соседнюю комнату.

— Тут заседает наш совет, — сказал Красный Пес. На стенах висели обрамленные фотографии с автографами вождя Бендера, Фрэнсиса Паркмана, Д. Г. Лоуренса, вождя Мейерса, Стюарта Эдварда Уайта, Мэри Остин, Джима Торпа, генерала Кастера, Гленна Уорнера, Мейбл Додж, и большой, в полный рост, портрет Генри Водсворта Лонгфелло, писанный масляными красками.

За комнатой совета была раздевалка с ванной, или, скорее, купальным бассейном.

— Все это, конечно, смехотворно мало, если говорить о клубе, — сказал Красный Пес. — Но в общем, уголок уютный, сюда можно заглянуть вечерком, когда станет скучно. — Он улыбнулся. — Знаете, мы называем его вигвам. Это моя выдумка.

— Чертовски милый клуб, — с энтузиазмом сказал Йоги.

— Записывайтесь, если хотите, — предложил Красный Пес. — Вы какого племени?

— Что вы имеете в виду?

— Ваш род. Кто вы — из сауков или фоксов? Или оджибвей? Или, может, из племени кри?

— А-а, — понял Йоги. — Мои родители приехали из Швеции.

Красный Пес внимательно посмотрел на него. Его глаза сузились.

— Вы не смеетесь надо мной?

— Нет. Они откуда-то оттуда — не то из Швеции, не то из Норвегии, — ответил Йоги.

— Мне еще показалось, будто в вас что-то есть от белого, — сказал Красный Пес. — Хорошо, что все своевременно выяснилось. А то было бы шуму! — он схватился рукой за голову и крепко сжал губы. — А ну, ты! — он вдруг повернулся и сгреб Йоги за грудки. Йоги почувствовал, что в живот ему уперся ствол пистолета. — Пройдешь тихонько через клуб, возьмешь пальто и шляпу и удалишься, будто ничего и не случилось. Вежливо попрощаешься с каждым, кто заговорит с тобой. И никогда больше сюда не суйся. Понял ты, швед?

— Да, — сказал Йоги. — Уберите свой пистолет. Я его не боюсь.

— Делай, как тебе говорят, — приказал Красный Пес. — Что же касается этих двух бильярдистов, что привели тебя сюда, они у меня отсюда живо вылетят.

Йоги вернулся в ярко освещенную комнату, глянул на бар, откуда на него смотрел Брюс, взял пальто и шляпу, пожелал покойной ночи Скунсу-Задом-Наперед, который поинтересовался, почему это он так рано уходит, и Брюс поднял дверцу. Когда Йоги уже спускался по лестнице, негр опять залился смехом.

— Я так и знал, — не унимался он. — С самого начала знал. Старого Брюса ни один швед не проведет.

Йоги обернулся и увидел в освещенном прямоугольнике раскрытого люка ощерившееся черное лицо негра. Оказавшись внизу, Йоги огляделся. Он был один. Старая солома на полу конюшни смерзлась и скрипела под ногами. Где же он был? Ужель и вправду в индейском клубе? Что все это значит? Может, это конец?

В потолке над ним сверкнула полоска света. Но ее тут же загородили две темные тени: послышался звук пинка, удара, потом целой серии тумаков — то глухих, то громких, и по лестнице с грохотом скатились две человеческие фигуры. Сверху доносились неудержимые переливы черного негритянского смеха.

Оба лесовика встали с соломы и заковыляли к двери. Один из них, тот, что поменьше, плакал. Йоги вышел следом за ними в холодную ночь. Было холодно. Ночь стояла ясная. Светили звезды.

— Черт бы его побрал, этот клуб! — сказал высокий индеец. — И что в нем только хорошего!

Низенький плакал. При свете звезд Йоги увидел, что тот лишился одной из своих протезных рук.

— Не играть мне больше в бильярд! — всхлипывал низенький индеец. Он погрозил оставшейся рукой в направлении окна, обозначившегося во тьме тоненькой полоской света. — Проклятый клуб!

— Не горюйте, — сказал Йоги. — Я помогу вам поступить на помповую фабрику.

— Пошла она к дьяволу! — отозвался высокий индеец. — Мы все вступим в Армию спасения.

— Ну, не плачьте же, — сказал Йоги низенькому. — Я куплю вам новую руку.

Но тот был безутешен. Он сел прямо на занесенную снегом дорогу.

— Раз мне уже не играть в бильярд, плевать я хотел на все.

А сверху, из окна клуба, долетал неотвязный звук негритянского смеха.

ЧИТАТЕЛЮ ОТ АВТОРА