Вешние воды Василия Розанова

«С одной стороны, г. Розанов говорит о бесполости, внеполости теизма[675]… как о главном источнике не удовлетворяющих его отношений христианства к вопросу о браке. С другой стороны, будучи недоволен христианским теизмом, г. Розанов прямо высказывает свои безотчетные симпатии, – если только не прямое и осознанное предпочтение, – к некоторому из наиболее ярко отмеченных сексуальным характером формам язычества, причем не остается уже никакого сомнения насчет того, что его форма Бог для меня… влит в природу… звучащая совершенно пантеистически[676], отнюдь не есть в его устах случайная обмолвка или досадный lapsus calami[677], но есть довольно точная формулировка его подлинной мысли… В прямое противоречие ап. Павлу, г. Розанов видит в сексуальных касаниях, которыми столь насыщена именно египетская религия, не только нечто светлое и жизнерадостное, но и прямо-таки путь, затерянный христианами, к истине, противовес христианскому логосу (антилогосу), средство добавить христианский внеполый теизм до сексуального… На чем бы… мы ни остановили свой взор, начиная от полета горних ангелов и до таинственного прозябания дольних лоз[678], везде мы заметим все ту же характерную печать сексуальности, все ту же переплетенность Sexus’а и Бога… Если бы значение публицистики г. Розанова исчерпывалось его стремлением облегчить горькую участь так называемых незаконнорожденных, устранить и часто совсем нелепые мучительства в бракоразводном процессе, поставив его в более соответствующие запросам общества и существу дела условия, если б он хотел лишь внести освящение и высший религиозный смысл в современную, фактически часто лишенную этого освящения и строя, семью и т. д., – то кто, какой лицемер осмеливался бы восставать против всего этого? Но ведь г. Розанов ставит вопрос гораздо радикальнее, – раз, как философ, он хочет рассматривать все в связи со всем… то следует категорически отвергнуть розановскую трактовку воплощения супружества как феномена пола и ее гносеологическое обоснование. Поскольку пол, по Розанову, это абсолютное[679] и трансцендентное[680], это категорический императив[681], то незаконных рождений нет… и человеку разрешается в сфере половых отношений все, – лишь бы под условием подлинной страсти и делания породить… Это дико, но, к чести г. Розанова, в его устах совершенно логично… Если высшая заслуга человека перед Богом есть рождение или, по крайней мере, стремление к нему, то воздержание от полообщения, девство, словом, аскетизм поверхностен и не благ… Аскетизм и брак ужиться друг подле друга не могут: или упразднение брака, всего его института и таинства, или упразднение религии детства, его поэзии и учреждений… И наконец – если требования полообщения безусловны и трансцендентны, требования же воздержания, детства, аскетизма с ними не совместимы, то истинная религия, ветхозаветная и христианская, понятая в истинном духе, так именно об этом и учить должна… Именно на этом основано понимание Розанова слов плодитесь и размножайтесь[682], обрезания, его трактовка отношения Христа к полигамии[683], а также критика требования Церкви о благословении брачующихся и установления венчания: по Розанову, они – произвол позднейшей Церкви, противоречащий и трансцендентальным, метафизическим началам полообщения, и духу Ветхого Завета, учению Христа и первенствующей Церкви».

Алексей Введенский[684]

[685]