Весёлые и грустные сказки обо всём на свете…

На том же каштане, притаившись, сидела любопытная Сорока. Она всё время подслушивала разговор. Ей так хотелось поучаствовать, но не было возможности вклиниться. Когда её позвали, она была счастлива.

– Конечно, конечно, – затараторила сорока, – провожу. Чего не проводить?! А что я из этого буду иметь?

– Я тебя умоляю. Тебе мало, что ты сорока? – покачала круглой головой сова.

Сорока на минутку застыла. Она думала. Потом взмахнула крыльями и полетела.

Солнце стояло высоко. Делать было нечего. Сорока скучала. Проводить обезьянку в устье реки Лимпопо, хоть какое – никакое, но приключение. Добрались они быстро. Обезьянка увидела и жирафа, и бегемота, и разноцветных попугаев. Только находились они за железной решёткой. У попугаев решётки были не только по бокам, но и сверху. Больше всего Зосю смутил белый медведь. Она никогда не видела такого большого белого зверя. Он, страдая от жары, весь погрузился в воду. На поверхности торчала только его голова.

– Скажите, уважаемый, – обратилась обезьянка к незнакомому зверю. – Это устье реки Лимпопо? Я ищу свою маму.

– Это Северный полюс! – недовольно заворчал белый медведь. – Видишь, сколько обмороженных зверюшек лежит?!

Обезьянка покрутила головой, но обмороженных зверюшек не увидела.

– Та-а-ак, юмора не понимает! – невесело сказал медведь – А кто его сейчас понимает, при такой-то жаре? Это зоопарк, рыжая! Беги отсюда. Попадёшь за решётку, никогда не увидишь маму. Устье реки там, где не просто много, а очень много воды. Сорока, веди её к воде!

– Конечно, конечно, – застрекотала сорока, – провожу. Чего не проводить? А что я из этого буду иметь?

– Тебе надо, чтобы он, наконец, прекратила морочить тебе голову? – спросил медведь и, не дожидаясь ответа, нырнул.

Сорока подумала немного и полетела.

Там, куда Сорока привела Зосю, воды было много, очень много, так много, что не видно берегов.

– Нет! – сказала Зося. – Это не моя река. У моей по берегам деревья. Птицы поют на каждой ветке. Лианы цветут и пахнут вкусными карамельками, а здесь волна бьётся в каменный берег и пахнет кислой капустой. Нет, это не моя река!

Сорока недовольно топталась на месте. Приключение затянулось. Становилось скучно. Мимо пролетала ворона с золотой серьгой в ухе. Рядом с вороной, не отставая, летел воронёнок.

Ворона, совсем было пролетела, но услышав хныканье обезьянки вернулась и уселась подле Сороки. Воронёнок тут же пристроился рядом.

– Дуду, сынок, посиди тихонько, мы с тётей за жизнь поговор-р-рим. – Ворона кокетливо поправила вздыбившееся на голове пёрышко, с удивлением воззрилась на Сороку. – Позвольте, уваж-жаемая, полюбопытствовать, где вы видите р-р-реку? Эта здор-р-ровая лоханка с солёной водой – вам р-р-река? Дуду, сынок, где она видит р-р-реку? Быстро, скажи обезьянке за наше мор-р-ре.

Воронёнок мигом подлетел к Зосе и громко каркнул прямо в ухо:

– Это мор-р-ре! Чёр-р-рное мор-р-ре!

Обезьянка вздрогнула и залилась слезами.

– Дуду! – закричала ворона. – Прекр-р-рати пугать р-р-ребёнка! Ей нужна р-р-река Лимпопо, а не икота. Зови Ветер-р-р Суховей! Он везде нос суёт…

– Где я найду его, мамуля? – заканючил воронёнок.

– Где может быть Суховей? – повела плечом ворона. – Где в это вр-р-ремя бывают пр-риличные ветр-р-ры? – Ворона отвесила сыну подзатыльник. – На пляже, конечно!

Воронёнок потёр указательным пёрышком ушибленный затылок, обиженно всхлипнул.

– Не плачь, мама тебя любит! – Ворона чмокнула сына в макушку. – Лети, пр-р-риведи этого бездельника, пусть, наконец, займётся делом. Да не лети шустро, а то, не дай Бог, догонишь чью-нибудь палку.

Воронёнок нехотя взмахнул крыльями, полетел. Суховей не заставил себя ждать. Прилетел и плюхнулся возле вороны. – И-их!

– Мама не гор-р-рюй! – недовольно поморщилась Ворона. – От тебя жар-р-рит! Отсядь! Видишь, р-р-ребёнок плачет?! Надо помочь!

– Слёзы высушить? На раз! – взвился Суховей.

– Ой, боже мой! – встряла в разговор Сорока, – дай и мне говорить пару слов. Обезьянка ищет маму. Мама живёт в устье реки Лимпопо. Ребёнку надо туда…

– Э, нет! – заартачился Суховей. – Туда я не летун. Там мокро! Мне там делать нечего…

– С тобой хор-р-рошо колючки жевать, – перебила Суховея Ворона. – Впер-р-рёд скачешь. Ветер-р Пер-р-ремен где?

– В отпуске! – недовольно ответил жаркий ветер. – Отдыхает! В Африке на водопадах…

Ворона вынула из-под крыла блестящий сотовый телефон. У Сороки от зависти загорелись глаза.

– На, звони! – решительно сказала Ворона. – Сердце не каменное, у самой дитя. Дуду, сыночек, пр-р-рислонись к маме, мама тебя поцелует!

Ворона недовольно посмотрела на ветер Суховей.

– Говор-р-ри кор-р-роче, не р-р-рассусоливай! Толковать каждый мастак. Денежки с каждым словечком утекают…

– А-л-ле, мистер Ветер Перемен, – сказал в телефонную трубку жаркий ветер. – Суховей беспокоит, извините, у нас проблема…

Дальше Суховей рассказал о беде обезьянки, о сороке и вороне, потом включил громкую связь