Весёлый двоечник

А на маленькой отмели, под самой стенкой, сидит наш Кузя и смотрит своими зелёными очень грустными глазами на людей. Хвост у него течение колышет, а он сидит в том месте, где водосточная труба наружу выходит, и не знает, как ему быть.

— Кузя, миленький, — крикнула мама, — как тебя туда занесло?

— Ничего непонятного тут нет, — сказал мужчина с удочкой, — на канале рыбаков много развелось. Подошёл, наверное, рыбкой поживиться, вот его и скинули.

— Злодейство! — ахнула мама. — Какое злодейство!

— Глупости, никто его никуда не кидал, — хмыкнул старичок в соломенной шляпе. — Посмотрите, как много вокруг рыбьих костей. Небось рыбку захотел поймать, вот и сиганул в реку, а выбраться не смог.

— Позвольте, — перебил мужчина с удочкой, наклоняясь над парапетом. Насколько мне известно, рыба треска в Москве-реке до сих пор не водилась. И таких крупных представителей речных видов не наблюдалось.

— Какие там представители, — засмеялась румяная полная женщина. — Мы с мужем каждый день бедолаге рыбку подбрасываем. Из магазина. На работу как-то утром идём, видим — сидит. Голодный, жалкий. Вызволить хотели, корзинку с рыбкой спустили, чтобы его заманить, а как поднимать стали, он из корзинки выпрыгнул, да так на островке и живёт.

— Надо было крышку на корзине приладить. С верёвочкой. Дернуть её и захлопнуть, — посоветовал мужчина с удочкой.

— Пожарных позовите или водолазов, — хмыкнул старичок в шляпе.

— Зачем пожарных? — отозвался кто-то из толпы. — У меня в котельной канат завалялся. Спустим его вниз, кот по нему, как по столбику, и заберётся.

Между тем народу на набережной собралось очень много. Даже машины стали притормаживать. Всем любопытно, что произошло.

И вдруг на самом деле появился канат. Рыжий, мохнатый, пахнущий смолой. Канат спустили к воде, но кот лишь понюхал его и с тоской отвернулся, макнув и без того мокрый хвост в быстротечные волны.

— Кис-кис! — загалдели все вокруг. — Давай по канату! Кис-кис…

— Погодите, — перекрикивая гвалт, сказала румяная женщина. — Разве так можно вразнобой? Надо ласково, всем вместе. Ну, раз, два: ки-ис, ки-ис. — Она взмахнула руками, как дирижёр.

И все хором выдохнули:

— Кис! Кис! Кис!

Во всех окнах близстоящих домов появились коты. И даже собаки! А наш кот сиганул в трубу и там затаился.

— Разрешите, я сама, — робко произнесла мама и позвала нежным голосом: — Ку-зя! Кузя, миленький.

Кузя вылез на свой островок из тёмной трубы и жалобно замяукал, уставившись на маму грустными зелёными глазами.

— Я больше так не могу, — решительно сказал папа. — Мне на работу пора. Держите канат.

Папа снял ботинки, перелез через парапет и начал осторожно спускаться к воде.

— Я всегда знала, что наш папа самый лучший, — тихонько шепнула мне мама.

Наш отважный папочка спрыгнул на мокрый песок, ловко запихнул кота в авоську, приладил её на канате и крикнул:

— Эй, наверху, поднимайте!

Кота подняли. Все улыбались, норовили его погладить, пощекотать за ухом. Потихоньку все начали расходиться. Вдруг кто-то громко крикнул:

— Человека забыли!

— Где забыли?

— Да на Кузькином островке, — ответил мужчина с удочкой.

Когда папу вытянули из канала и мы шли домой вчетвером — папа, мама, Кузя и я, — папа рассмеялся и сказал:

— Представляю, как через три недели прибегает Володька и кричит: «В канале на Кузькином островке какой-то дядька сидит. Босой. Небритый. Очень похож на вашего папу. А румяная тётка кидает ему банки с килькой в томате…»

— И свежие газеты, — засмеялась в ответ мама.

Кто виноват?

Ну надо же — конец четверти, а я двойку получил. Да ещё на уроке истории. А всё потому, что вчера по телевизору такой интересный фильм показывали, что я совсем забыл про уроки. А папа меня предупреждал: «Получишь двойку, не видеть тебе нового велосипеда, как своих ушей». А я так о нём мечтал.

— Может быть, историк забыл двойку в дневник поставить? — спросил мой друг Петька, когда мы вышли на школьный двор. — Если в дневнике оценки нет, тогда ещё не всё пропало.

Я достал дневник в надежде, что жирная красная двойка мне померещилась или испарилась, словно исчезающие чернила.

Но слабая искорка надежды тут же погасла, потому что огромная двойка никуда не делась, а по-прежнему красовалась на самом видном месте.

— Ну всё, Семён, — сказал Петька. — Достанется теперь тебе от отца.

— Да, и с велосипедом ты пролетел, — сочувственно вставил Вадик.

— Эх, из-за какой-то маленькой закорючки не получу долгожданного велосипеда. И кто этот дневник только придумал? — чуть не плакал я.

— А давай двойку ластиком сотрём! — предложил Петька. — У меня такой ластик классный. Он что хочешь сотрёт.

— Нет, ничего не получится, — сказал Вадик. — Только дырку протрёте. Лучше страницу с двойкой вообще вырвать, с мясом.

— Тогда и другая страница исчезнет, с пятёркой, — вздохнул я. — Так не годится.

— А может, отец забудет дневник проверить? — высказал предположение Вадик.

— Он никогда не забывает, — помотал я головой. — Эх, прощай моя мечта.

Мне стало жалко себя до слёз.

— Ну разве это справедливо — из-за оценки человека удовольствия лишать, — тяжело вздохнул Петька.