Весёлый роман

Между деревьями прожектором пробивался солнечный луч, и в нем непрерывно золотом вспыхивали пчелы.

— Дедушка… Почему пчелы так торопятся?

— Конец месяца, — сказал старик.

Пацаны не удивились, что в конце месяца приходится дви­гаться побыстрей. Заводские дети.

Если пойти за пчелами, они приведут в сад, где между яб­лонями пасека, и разнотравье, и цветущий шиповник, и ящик со стеклянной крышкой поставлен наклонно против солнца. Там пахнет медом и вощиной. В ящике вытапливаются старые соты.

Тишина, в которой звучат лишь, то вспыхивая, то затухая, золотые трассы пчел. Наш завод. Зелень всех оттенков, между деревьями в беспорядке разбросаны здания цехов. В переры­ве в саду появятся пасечники — фрезеровщики, слесари, мо­дельщики. В этом саду самые высокие урожаи яблок в окрест­ностях. Пчелы опыляют деревья. Пасеку на лето приглашают в колхозы. И ее вывозят.

На наших станках изображена марка завода. Она известна во всем мире. Тополь, на нем — кружок, а в кружке — пчела. Так же, как рекламный девиз наших станков: «Неприхотлив, как тополь, и трудолюбив, как пчела».

Завод заводов. В стране нет такого машиностроительного или механического завода, где не стояли бы станки с тополем и пчелой. Мы экспортируем двадцать моделей нормальных стан­ков в Италию, в Канаду, в Японию, во Францию, в Финляндию, в Индию, во все социалистические страны. На наших четырех-, шести-, восьмишпиндельных токарных автоматах и полуавтома­тах можно выточить что угодно. Нужно только настроить шпин­дели. Эти станки действительно неприхотливы, как тополя, и трудолюбивы, как пчелы.

Я направился в термоконстантный цех. У входа висел пла­кат. Недавно у нас было отчетно-выборное профсоюзное со­брание. Меня выбрали председателем цехкома. На этом со­брании я узнал, что на «наглядную агитацию» в смете отпуще­на определенная сумма. И она освоена. Это плакаты, которых иногда просто не замечаешь, как не замечаешь неоновых призывов: «Пейте советское шампанское». Если ты захочешь купить шампанского, то, конечно, купишь советское. Француз­ского я что-то ни разу не видел в нашем «Гастрономе», и оно не конкурирует у нас с советским. Или «Летайте на самолетах Аэрофлота». А на каких еще самолетах можно у нас летать? На сан-маринских?

Но этот плакат у входа в термоконстантный цех я прочел, когда в первый день пришел на завод, и перечитываю его каж­дое утро.

«Молодостью своей клянемся тебе, товарищ партия, быть верным делу коммунистов! Наше поколение никогда не свер­нет с ленинского пути! Каждым ударом сердца, каждым про­житым днем, всей жизнью своей клянемся утверждать на зем­ле коммунизм!»

Я не знаю, кому принадлежат эти слова, но мне они нра­вятся. Это и мои слова. Я бы только не решился сказать их вслух.

Летом в термоконстантный всегда приятно зайти. Прохлад­но. И дышится, как над Днепром. Здесь всегда поддержива­ются одинаковая температура и влажность. Это дело регули­руют автоматические кондиционеры. Вот бы где поработать!

Пол в цехе выложен мозаикой из цветных плит. В проходе между станками по этой мозаике словно текла огромная чер­ная капля — кот по имени Шпиндель. Он заметил хруща и под­бирался к нему, как пантера к оленю. Этого Шпинделя знает весь завод. Он давно в термоконстантном и чувствует себя среди станков как дома.

На всех станках, на серой эмали, которой они окрашены, большими черными буквами выведено: «Финиш». Эти станки проводят последние операции. Доводку, шлифовку. С особой точностью.

Финиш. Мне представилась трасса и финишер с флагом в руках. Флаг, как шахматная доска, раскрашен в белую и черную клетки. Взмах — и ты сбрасываешь газ. Конец. Финиш.

Мне нужен был Вася Погорелов. Он стоял справа от прохода, у своего громадного плоскошлифовального станка, кото­рый извергал фонтаны воды.

— Вася, — тронул я его за плечо.

— Я на ней женюсь — разговор окончен! — выпалил Вася, даже не оборачиваясь.

Я снова, посильней стукнул его по плечу:

— Ты что?..

— Я же сказал, — свирепо оглянулся Вася. — Чего тебе? — спросил он хмуро. — Здравствуй.

— Здоров, — сказал я, удерживая смех. Вася в его голу­бой с напуском блузе и голубом суконном берете — в тер­моконстантном всем рабочим дают такую роскошную робу — выглядел так, словно его самого обдало этими фонтанами из станка и он немного слинял. — Ты решил задачи по сопромату?

— Ну, решил.

— Дай мне скатать. Они тут у тебя?

— Тут, — сказал Вася не слишком охотно. — А когда ты отдашь?

— Вечером.

—Ладно. Где я тебя найду?

— Могу завезти, куда скажешь. Или зайди ко мне.

Я рассказал, как меня найти, взял у Васи тетрадку и пошел в свой цех.

«Загнали парня, — думал я по дороге. — В самый угол».