Веслом по фьорду!

Гарнизон оказался выгоревшим и пропахшим потом палаточным лагерем на сотню человек. Чего там забыла белокурая красавица Евгения, Гуннар так и не понял. Ладно командовала бы женским отрядом, так ведь нет, кругом одни мужики, прожженные наёмники. За сбежавшим супругом отправилась? Вряд ли… Ни одному мужу, тем паче вояке, не нужна такая жена. Солдат предпочитает женщин тихих и одомашненных, хотя… Викинг что-то прикинул в уме. С другой стороны, если подождать с детьми, то вместе удобно ходить в разведку, скрывать награбленное, уединяйся с ней когда хочешь, и за жильё платить не надо…

Как он раньше не подумал? Волна жгучей ревности накрыла Гуннара. Кто-то опередил его, и теперь этот кто-то, быть может сам Крайслер, нагло наслаждается жизнью, пока другие просто служат…

Неудивительно, что, только завидев Евгению в следующий раз, широкоплечий ревнивец сорвался с места в карьер и влепил синеглазой прямо без прелюдий:

— Как зовут твоего мужа?

Женщина крепко обхватила рукоять меча, сжала его так, что побелели костяшки пальцев, и сквозь зубы процедила:

— Я не замужем, но постоять за себя могу, и даже очень. Ещё вопросы есть?

— Выйдешь за меня? — не веря своим ушам, брякнул викинг.

— Дурак, — довольно спокойно ответила красавица и плюнула, как выразился бы Торн, с особым прицелом. Плевок покружился в воздухе и цинично приземлился у викинга под ногами. — Ты такой же, как и все здесь. Только что из кабака, а душа как в штанах была, так и осталась. Пойдём лучше в палатку командира, у него гость.

В палатке Крайслера собрался народ. Гостем оказался темнокожий старик — вождь одного из местных племён. Вождь слушал офицеров с отсутствующим видом. Ветер развевал его благородную белую бороду, а поблекшие глаза смотрели не на мир вокруг, а глубоко в прожитые годы.

— Племя гулей, — рассказывал Крайслер, — это ребята, которые натираются красной глиной, раскрашивают лица ярко-жёлтой краской и выращивают свиней. Живут они (гули, не свиньи) в Атласских горах. Так бы и жили, но, говорят, случилась у них беда — завёлся чудо-зверь: не лев, не леопард, а что-то вроде медведя или огромного волка. Смерть пришла в деревню. Вождь просит отряд наших солдат. Его воины не смогли найти и убить это страшилище…

— Что за чепуха, капитан?! — послышался голос лейтенанта Замаллеха, стройного ливийца средних лет. — Сколько знаю гулей — невежи ещё те. Академий не оканчивали, живут вдали от цивилизации, умываются редко, книжек не читают, едят сало и знать не хотят Всевышнего Аллаха. Кроме того, ещё и поклоняются идолам, язычники небритые!

— А ты начитанный, лейтенант! — жёлчно отозвалась белокурая Евгения. — Я не верю в Аллаха, но это не означает, что я невежа. Один — форева!

— Никто не назвал бы тебя невежей, Евгения, даже если ты не умеешь читать, писать, считать, мыть руки перед едой и гладить плиссировку на тунике, — Лейтенант попытался вывернуться с грубоватым комплиментом. — Но ты родилась слишком далеко отсюда и не знаешь здешних обычаев, хотя возглавляешь разведку гарнизона…

— Людям нужна помощь. Какая разница, кому они поклоняются?

— Нужна помощь — поможем, — прервал дебаты Крайслер. — Но у меня не хватает воинов, чтобы отправить на плато целый отряд. Поэтому пойдет Гуннар — он достаточно крепкий и выносливый. Справится. А если нет, не такая уж и потеря для гарнизона. Он ещё тот бандит, гуляка и разбойник. А, викинг?

Молодой варвар расплылся в застенчивой улыбке. Его давно так не хвалили.

* * *

— Пошли в палатку, я тебе кое-что покажу, — хрипло дыша, предложил Гуннар [24].

— Кобель разнузданный! Одно на уме! — Белокурая Евгения ругалась, как белка Рататоск, живущая на Иггдрасиле, в период линьки. — Отдаться варвару?! По-твоему, я гулящая девка из «Пьяного верблюда»? Это на них можно взбираться мимоходом за пару монет! Щас, жди! И вообще, почему ты решил, что мне понравится такое чучело, как ты?

— Остынь! Меня посылают на задание, с которого можно и не вернуться. Я, конечно, не барон, это правда, но и ты не королева Франции. Ты провела много времени на палубе, по походке видно. Раз не шлюха и не рабыня, стало быть, служила пиратом Красного братства с острова Пахеро.

Белокурая умолкла и присмотрелась к собеседнику.

— Викинг Гуннар, — голос её смягчился, — даю слово, мы поговорим на эту тему, когда вернёшься от гулей, хорошо?

— Расцениваю это как обещание, Евгения.

— Я тебе обещала только поговорить! На большее губы не раскатывай.

— Мы явно нравимся друг другу, — резюмировал Гуннар, вскакивая на флегматичного Слейпнира. — Вернусь в ближайшее время. Гони всех! Помни обо мне. Я проверю…

Мгновением позже он мчался на верном верблюде вслед за вождём пустынного племени и его свитой. Евгения тайно поползла следом.

* * *