Весна

Аня нащупала будильник на тумбочке – старой и неудобной, как вся мебель здесь – и подняла его к лицу. Удивилась. Мама уже не должна была находиться дома.

Скорее, скорее, ты уже и так опоздала – она щебетала, показавшись в проеме двери. ”Ты тоже” – подумала Аня не без злорадства. И закрылась в ванной.

Там стояла сосредоточенно, тупо. В зеркале были заспанные глаза.

В дверь застучали. Аня обернулась, едва сдерживая возмущение. Может она поведёт её за руку?

Там, в коридоре были едва не рыданья. Мама испуганно уговаривала её поторопиться. Думала бы о себе, за такую задержку могли вызвать на ковер к начальнику. Лишить премии. Аня открыла кран. Сильно, чтоб было слышно – идёт вода.

Мама боялась стучать. Какое-то время ещё увещевала, изумляя Аню растущим трепетом в голосе. Её слова вплетались в журчание душа.

Потом, казалось, ушла. Аня вздрогнула, столкнувшись с ней в коридоре. Она сунула в руки свёрток. Это бутерброды, возьми с собой, не завтракай, уже поздно. Аня представила себе запах кофе. Выпей кофе там, вот деньги, если не хватит. Словно, она тоже знала, не только все возможные ответы, но и мысли Ани.

То, чего она добивалась, было нелепо. Не имело никакого смысла. Куда Ане рваться, лишая себя даже кофе? Мама была в пальто, прижимала к себе сумку. Но дожидалась Аниной реакции.

Аня взяла свёрток. Не деньги – это были мамины обеды. Они и так обе были в долгах. Поплелась одеваться.

В комнате было прохладно. Но одежда мерзко стягивала кожу. Аня обернулась. Мама стояла, опираясь на косяк, и смотрела на неё. Собиралась везти с собой до метро.

Терпение лопнуло, Аня швырнула кофту на пол. Посмотрела ей в глаза. Мама потупилась, внимательно изучила красный треугольный узор. Аня видела, её уже несколько раз подмывало спросить, откуда у Ани кофта, но она держалась стойко.

Теперь искоса взглянула на Аню. Хотела что-то сказать. Но не сказала. Бормотнула прощание. Скрылась. Щёлкнула замком. Звук семенящих шагов на лестнице выдавал поспешные и нервные движения.

Аня замерла. Долго прислушивалась. На стене тикали часы. Она снова представила себе запах кофе. Затем вообразила себя в тёплой постели. Зевнула.

Заколебалась. Ей не хотелось так поступать. Просто смешно. Но, не выдержала. Крадучись подбиралась к окну. Вжавшись в стену – чтобы нельзя было обнаружить её в проёме – смотрела в просвет занавесок. Мама спешила под лучами фонарей. Шагала неуклюже, растерянно, наотмашь размахивая сумкой, будто разя невидимых врагов на своем пути. То и дело оглядывалась на окно. Ане не могла видеть, но знала, она хмурит брови и прикусывает губу. Потом исчезла в направленьи остановки. По её скорбной решимости очевидно было, не будет возвращаться или поджидать.

Аня подумала о троллейбусах и метро. Об огромном, уродливом здании, заполненном людьми. И сразу поняла, что ни за что не поедет сегодня туда.

С наслаждением скинула одежду, погасила свет, забралась в кровать. Постель успела остыть. Аня свернулась калачиком, закрыла глаза.

Спать больше не хотелось.

Вспоминался сон.

Часы звучали.

Аня начинала думать о множестве мелких долгов, которые не могла отдать, ведь стипендию в этом семестре ей, как отстающей, опять не платили, а она уже растранжирила то, что мама дала ей. О том, какие хотелось бы купить вещи. Гадать, что могла бы привезти или отдать из своего гардероба Мила. Завидовать немногим приятельницам, которые могли хорошо подработать, не фарцуя. Считала, сколько уже пропустила колков. Прикидывала, что сегодня творится в институте. Напрягалась, вспоминая надменные взгляды признанных институтских львиц. Снова смеялась тому, как у некоторых из них разошлись густо напомаженные губы при виде её новой кофты. Снова чувствовала досаду, находя в своей памяти доцента, который настойчиво домогался её в колхозе, – тысячу лет назад, когда она только что поступила – и был ошарашен, получив пощёчину по гладкой, пухлой морде. Став замдекана недавно, он требовал больше не давать ей отсрочек, громогласно заявлял, что не переведёт её на последний курс, если она снова не сдаст сессию вовремя. Аня пугалась и вновь пересчитывала пропущенные коллоквиумы и лабораторные. Стыдясь своего страха, спрашивала себя, что собственно даст ей диплом. Сможет ли она даже три года по распределению заниматься той гадостью, что так долго и безуспешно изучала.

Робкий свет поселился в складках штор. Аня беспокойно ворочалась в постели. Часы на стене методично отмеряли секунды и минуты.

Аня поднялась. Аккуратно сложила раскиданную одежду. Второй раз приняла душ. Распахнула шторы. Из грязи росли оголённые кусты, тянулись вверх одинаковые дома.

Аня не могла понять, что у неё за настроение, чего ей хочется. Кофе должен был промыть ей мозги.

Бурая лава с негодованием стремилась к вершине джезвы. Аня остановила её на самом краю. Как всегда, привел в восторг аромат. Когда кофе переместился в чашку, она загордилась собой. Коричневые, с синим отливом и зеленоватые пузырьки, как в разводах бензина – по ним Мила учила отличать хорошо сваренный кофе. Аня забралась с ногами на стул.