Весна 2018: Бог из машины

— Не-не-не, мама, что вы, я не изменял вашей дочери! — испуганно ответил «гастарбайтер», попытавшись отползти подальше. Однако это был просто цирк. Пленник был предельно напряжён, а его глаза целенаправленно шарили по помещению, выясняя как можно больше о текущей ситуации.

— Кажется, ты не понимаешь всей тяжести своего положения, — с деланным сожалением вздохнул Чезаре, — Что ж, скоро поймешь.

С этими словами он прижал левую руку жертвы и начал отрезать фалангу мизинца. Клинок был предназначен скорее для колющих ударов, что затрудняло дело, но по крайней мере, он был острым. Если бы Чезаре взял кухонный нож или что-нибудь в этом роде, было бы тяжелее… И больнее.

Хм, стоило задуматься…

В следующую секунду Чезаре обложили непечатным с ног до головы, потом обратно, с головы до ног, и положили сверху вишенку. Все попытки сопротивления «гастарбайтера» оказались совершенно бесполезными. Благо, амагусом рабочий, судя по всему, не был, однако, быть тёщей этому патлатому раздолбаю Чезаре уже надоедало.

— Теперь ясно? — поинтересовался священник, не торопясь приступать к следующим пальцам, — Тебе требуется не так много деталей, чтобы говорить. Все остальное можно отрезать без особого вреда для дела.

— Ты ведь не очень опытен в этом вопросе, верно? — в отрезании пальцев возникла небольшая передышка, и рабочий улыбнулся вымученной холодной хищной насмешливой улыбкой.

— Надеешься мирно сдохнуть от кровопотери? — понимающе ухмыльнулся Чезаре, — Не беспокойся, я отслеживаю твое состояние.

Словно в подтверждение он достал аптечку, натянул хирургические перчатки и крепко перетянул бинтом остаток пальца. Такими вещами, как дезинфекция, он не заморачивался: все равно, если пленник продолжит упорствовать, умрет он отнюдь не от заражения крови.

— Ты не заметил, что вопроса-то, собственно, не было?

— А что, если бы я задал его сразу, ты бы на него ответил? — поинтересовался Чезаре, склонив голову набок, — Скорее всего, ты ответил мне одним из тех милых выражений, которые ты произносишь в присутствии, между прочим, духовного лица. А если бы я с самого начала предложил обговорить условия, начались бы стандартные реплики на тему «пытать человека не у каждого духу хватит»… А так — мы этот этап прошли за блестяще короткий срок! Ну так что, ты готов к конструктивному диалогу?

— Скорей уж лица бездуховного, — хладнокровно парировал мужчина, — Священнослужителям ведь запрещено проливать кровь, а ты, морда вампирская, явно этого жаждешь.

Он ухмыльнулся.

— Или у тебя не хватает духу НЕ пытать, а?

— Знаешь… — задумчиво протянул Чезаре, разглядывая пленного, как экзотическую зверюшку, — Ты не в том положении, чтобы хамить. Особенно если учесть, что у тебя еще есть шанс, проявив должную сознательность, убраться отсюда подобру-поздорову… Ну, относительно.

В действительности, правда, он в этом сомневался. Если сам рабочий и был тем, кто призывал демонов, то получается, что его роль в заговоре гораздо значительнее, чем оно казалось. Это не просто осведомитель.

— Я ведь не садист, — добавил кардинал, слизывая кровь с лезвия, — Нынешняя ситуация доставляет мне не больше удовольствия, чем тебе. Так что придержи язык и выслушай мои условия.

— И это говорит тот, кто не додумался заблокировать шкатулку? — с интересом изогнул бровь рабочий.

— Это говорит тот, кто может нарезать тебя мелкими ломтиками, — возразил Чезаре, косясь все же на шкатулку.

— Дык, пожалуйста, — с натужной безразличностью пожал плечами «гастарбайтер», — Аллах Акбар, и всё такое.

— Что же такого наобещали тебе твои хозяева, — участливо осведомился Чезаре, — Что ты готов ради них мучиться и мучить других?

— Не так уж и мало, товарисч, — хмыкнул рабочий, — Всего лишь волооких гурий, рай и бессмертие души. Согласитесь, это как-то более внушительно, чем абстрактное бренчание на арфе на облачке.

— Употребление термина «волоокие» наводит на мысль о скотоложстве, — усмехнулся кардинал, — К тому же, я бы на твоем месте предпочел бренчать на арфе при полном отсутствии музыкального слуха, чем терпеть, пока какой-то отморозок отрезает мне пальцы…

Откуда-то сверху раздался звук пистолетного выстрела.

— Именно поэтому, товарисч, я — это я, а вы — всего лишь марионеточный священник в муравьином государстве, — высокомерно отозвался пленник.

— Попытка засчитана, — ответил Чезаре, с интересом прислушиваясь к звукам, издаваемым незваным гостем, — При той малости, которую ты обо мне знаешь, совсем неплохо. Но может ли попасть в рай (неважно, какой религии) человек, обрекший на страшные муки кого-то из дорогих ему людей? К примеру, милую Бэтти?

Он понятия не имел, кто такая эта Бэтти, но предполагал, что если пленник называет ее имя в бреду, значит, она достаточно дорога ему.

— Ты имеешь в виду неверную, товарисч? — улыбка на губах рабочего стала шире.

— Видимо, по-хорошему ты не понимаешь, — вздохнул Чезаре, — Ладно, вернусь и поговорим по-плохому.