Весна

Пожалуй, можно бы и начинать сеять, но сначала необходимо решить, какие грядки под какой сорт овощей отвести. После короткого совещания кистер и его супруга приходят к определенному решению и выносят банки с намоченными семенами. Столько-то будет огурцов, столько-то морковки, столько-то свеклы… Надо только объяснить ребятам, густо или редко сеять: а то если огурцы посеять слишком густо, стебельки сгниют; конечно, лишнее можно будет потом выполоть, но все же… лучше, если с самого начала всего будет в меру.

Сеять поручают наиболее понятливым мальчишкам: это работа ответственная. Среди них и Тоотс – ему, как видно, особенно не терпится этим заняться.

– Сей, сей! – говорит ему кистер. – Но делай так, как я тебе показываю. И не старайся делать лучше, чем я, не то все испортишь.

И вот сеятели приступают к работе. Они движутся вдоль грядок цепочкой, а кистер ходит взад и вперед, командует и наставляет. Такая работа, говорит он, детям весьма полезна; в жични им такие навыки несомненно пригодятся. Ведь недаром говорится: чему не научится Юте, того не будет знать и Юхан.

– Чему не научится Ютс,[18] того не будет знать и Юхан, – задумчиво повторяет про себя Тоотс. При этом он вытаскивает семена попеременно то из одной банки, то из другой, то из третьей, все время поглядывая через плечо на кистера. Тут что-то готовится, Тоотс что-то замышляет – Имелик замечает это по беспокойным взглядам своего соседа, – но что именно, покажет будущее.

Уходя с огорода, Тоотс отзывает Имелика в сторону, хватает его за пуговицу куртки и тихонько спрашивает:

– Имелик, ты умеешь держать язык за зубами?

– Вот чудак, конечно, умею, – отвечает Имелик, иронически подчеркивая любимое слово Тоотса – «чудак».

– Так вот что, – шепчет Тоотс, – помнишь, мы вчера говорили, что надо бы сыграть с Юри-Коротышкой какую-нибудь штуку…

– Ну?

– Что – ну? Я уже сыграл.

– А что ты сделал? Я, правда, видел, что ты суетишься, но не заметил, что ты там…

Тоотс озирается по сторонам и снова шепчет Имелику на ухо:

– Я перемешал все семена, сколько их было, и разбросал по грядкам. Когда взойдут, пусть Юри-Коротышка ломает себе голову, что это за овощи такие.

– Да ну? Все перемешал?

– Все перемешал. Одну горсточку огурцов взял, вторую – моркови, третью – свеклы… горох, петушка, лук – все вперемешку, одно на другое.

– Эх ты, башка!

– Да нет же, чудак, какая башка! Мы же вчера советовались, что делать.

– Пусть так, но на кой черт… Кистер узнает —он тебя в пух и прах разнесет…

– В пух и прах… Откуда же он узнает, если ты не скажешь.

– Ну да, но сеяло-то нас всего четверо. На нас и подумает. Тебе что, ты сегодня уходишь.

– Ну что ж, уйти-то я уйду, это правда, но… А вы скажите, что не знаете, кто это сделал. Скажите – наверно, кто-то ночью пришел и все заново пересеял. А если он на меня подумает – пусть думает! Что он мне может сделать? На выгон за мной не побежит. А придет – я на него собаку натравлю, пусть она ему штаны порвет.

– Ох ты, чертов жук, Тоотс! Ха-ха-ха! – смеется Имелик. – Хотелось бы мне посмотреть, что за Содом и Гоморра тут получим.

– Чудак, а мне, думаешь, не хотелось бы! Уж я как-нибудь выберусь сюда. Кистеру, конечно, на глаза не покажусь. Только вот в чем загвоздка: вдруг пастух скоро выздоровеет, мне придется вернуться в школу, тогда кистер мне и задаст перцу. Но я не вернусь, буду околачиваться где придется, а дома скажу, что бываю в школе. Осенью можно будет, пожалуй, и вернуться, тогда…

– Тогда уже все поспеет, что ты посеял, да и взбучка для тебя поспеет.

– О-о, за это время он забудет.

Тоотс и Имелик, наверное, еще долго обсуждали бы эту необычайную проделку, но в это время на дороге показывается телега и Имелик узнает старика Куслапа. За Куслапом приехали. Куслап должен идти пасти скот.

– Ого-о, – радуется Тоотс, завидев старика, движениям которого он зимой так часто подражал, – тогда дело не так уж плохо – сегодня, значит, еще кто-то собирается уезжать. Вот если б все ребята взяли да разъехались по домам – пусть бы тогда кистер руками развел.

Пожитки Куслапа выносят во двор и кладут на телегу. Не говоря никому ни слова, даже не попрощавшись ни с кем, Куслап взбирается на поклажу и сидит там, словно кукушка. Пусть везут его куда хотят – он на все согласен, он сделает все, что ему прикажут, лишь бы его не били и не толкали.

Арно в раздумье стоит на пороге. Давно ли Куслапа привезли в школу, и вот он уже уезжает. Тогда был холодный январский день; Куслап в своем смешном тулупе казался маленьким, точно шестилетний ребенок. «И как мать решилась послать такого в школу?» – подумал тогда Арно. Всего полгода пробыл Куслап в школе, а как-то повзрослел. Удивительно быстро летит время; совсем недавно, как будто только на прошлой неделе, ребята гонялись за Куслапом, а он ползал под кроватями. Да, время бежит… Скоро они все отправятся по домам, на летние каникулы.

Имелик провожает телегу до ворот.

– Езжай, езжай, Тиукс, – говорит он, – я тоже скоро приеду. Долго тут не останусь.

– Чайник и сахар в шкафу, на нижней полке, – отвечает Куслап.